Блог «Серп и молот» 2019–2020

Ко мне в июне 1992 года приехал мой друг и однокашник Игорь Скворцов, привез газету с этой публикацией, хотел меня удивить. У меня была уже эта газета. Разлили по стаканам появившуюся тогда в продаже водку «Распутин»:

— Они точно деревянные по пояс, эти дерьмократы! — сказал Игорь: — Что сейчас начнется, я даже представить себе не могу, коммунисты их на этом липовом приказе распнут. Это нужно было клея БФ нанюхаться, чтобы такое сочинить.

— Игорь, ты как будто этих коммуниздов не знаешь?!

Скворцов, во время службы в армии, после третьего курса, стал кандидатом в члены КПСС, решил плюнуть на отвращение к коммуниздам, которое у нас, молодежи того времени уже было стойким, и вступить в их ряды только ради карьеры. После службы в армии продолжил учебу в институте на 4-м курсе, встал на учет в партийной организации института. Через пару месяцев из кандидатов выбыл: «Не могу больше! Что за мерзкие твари!»

— Давай выпьем за то, чтобы среди них хоть кто-то нашелся с нормальной головой. Хоть один настоящий коммунист. И размазал всю дерьмократию этим их приказом.

Тост пропал зря. Никого! Ни одного человека! Ни одного коммуниста не нашлось среди всей этой тогда многочисленной своры зюгановцев-тюлькинцев-анпиловцев, кто обратил бы внимание на очевиднейшую фантастическую нелепость приказа НКВД № 00447 и ему подобных, ставших уже историографическими источниками по вопросу Большого террора.

Все коммунизды образца 90-х годов были настолько тупыми, что не могли осознать простейшую вещь: карательный совершенно секретный орган элементарно не мог существовать, он элементарно не мог работать, потому что тем, кого он должен был судить, сначала нужно было оформлять допуск к гостайне?!

Мне в такую поголовную тупость абсолютно не верится. Зато я в КПРФ, уже в 2014 году, среди всех, кого знал в тверской областной организации, не встретил ни одного приличного человека. Никого, в ком есть хоть полпроцента от коммуниста…

* * *

Но это мы только про «дворников». Это мы еще до «швейцаров» не добрались. Как про них у нашего классика сатиры?

«А уж хуже этого ничего нет на свете. Во много раз опаснее дворника. Совершенно ненавистная порода. Гаже котов.»

Михаил Афанасьевич — велик. Гений. Его сатира бессмертна. Если существует жизнь после смерти, которую ищет Ю. Мухин, то в той своей жизни умерший Булгаков заходится от хохота, наблюдая за тем, как в его сатирическом романе «Мастер и Маргарита» о литературном бомонде молодого СССР ищут глубокий философско-религиозный смысл именно те самые персонажи, которых он в этом романе высмеял с особо изощренным садизмом. И «Собачье сердце» — такая же сатира на уровне садизма.

По этой повести талантливейшим режиссером Бортко, пролетарием, кстати, ставшим позднее членом КПРФ, снят талантливейший фильм, именно из-за своей талантливости омерзительнейший по степени перевирания идеи повести Булгакова. В фильме Бортко главная мишень для сатирика Булгакова, профессор Преображенский, стал — главным положительным героем. Недорезанная буржуйская сволочь, зарабатывающая на жизнь в роскошной квартире вшиванием половых желез мартышек разным половым извращенцам, пролетарием-режиссером показана в виде прогрессивного ученого-медика.

Пролетарий-швейцар, подобострастно распахивающий двери перед буржуем Преображенским — «Совершенно ненавистная порода. Гаже котов.» Это про режиссеров типа Бортко, которые своими фильмами распахивают «двери» для самой оголтелой буржуйской пропаганды. Потом Бортко каялся за это фильм. Да что толку от его покаяния?! Хочешь покаяться, исправить — сними фильм уже о том, что на самом деле есть в повести «Собачье сердце». А просто сказать, что фильм был ошибкой — это ни о чем.

Придет время, побегут каяться за «ошибки» целые толпы «Бортко». Будут двери в кабинет для принятия заявлений о раскаянии вышибать и друг друга в очереди давить насмерть. Особенно много будет в этой очереди историков. «Совершенно ненавистная порода» швейцарской профессии, даже гаже режиссеров-кинематографистов.

В одном из своих выступлений швейцар от исторической науки А. Колпакиди попросил извинения за одно из своих неосторожных выражений: секта 41-го года. Это он так выразился о группе историков, которая зациклилась на проблемах катастрофы РККА в 1941-м году.

Про то, что одновременно с «катастрофой» РККА потерпел катастрофу, уже настоящую, а не в кавычках, план «Барбаросса» я пока промолчу. Но, извиняясь за секту, Колпакиди попросил прощения персонально у Арсена Бениковича Мартиросяна, одного из апостолов этой секты. И назвал Мартиросяна своим другом.

Честно говоря, для меня это было неожиданностью. И только после этого я окончательно понял, почему мои книги, даже за деньги, «Алгоритм», где Колпакиди трудится пролетарием-главным редактором, не желает издавать.