Блогер и Маргарита. Ковидная дьяволиада

— Что случилось, дорогая? — спросил режиссёр у супруги.

Вместо ответа женщина указала рукой, в которой по-прежнему был зажат айфон, в угол, где невозмутимо восседал седовласый мужчина.

— Вы кто такой? — с не меньшим удивлением, чем это сделала несколько минут назад его супруга, спросил режиссёр.

— Разрешите представиться — профессор Вóландов, — поднявшись с кресла и склонив голову перед собеседником, представился седовласый гость. — Я в Москве проездом и поэтому не мог не нанести визита знаменитому режиссёру Капиталину Эпатажному.

— Вы театровед? — высказал догадку режиссёр.

— Пожалуй, театровед, — слегка подумав, кивнул головой гость, но тут же уточнил: — Хотя у меня гораздо более широкая специализация — я, скорее, человековед. Страсти человеческие — вот моя специализация.

— Что вы мелете? — вновь вступила в разговор хозяйка дома и снова на повышенных тонах. — Какие такие страсти, какое человековедение? Капик, ты разве не видишь, что этот старик держит нас за дураков. Непонятно как сюда проник, да ещё изволит над нами издеваться.

— Дорогая, успокойся, — попытался урезонить жену режиссёр.

— Что значит успокойся, Капиталин? — ещё сильнее распаляясь, взвилась петухом Есения. — Я всё утро вишу на телефоне, чтобы понять, кто катит на меня бочку, кто меня заказал, а тут является этот старикан и начинает нести какую-то пургу. Гони его к чёртовой матери, нечего с ним разговаривать. А если ты этого сделать не можешь, тогда это сделаю я. Убирайтесь вон из моего дома!

И хозяйка, сверкая гневными очами, указала гостю на дверь. Но тот продолжал стоять там, где он стоял.

— Вы что, не слышите? — продолжала бушевать женщина. — Вас что, силой выводить или, может быть, вызвать полицию?

Вместо ответа гость сделал лёгкий взмах тростью, после чего женщина внезапно застыла на месте как истукан, не двигаясь и не издавая больше ни звука и стоя посреди комнаты с приоткрытым ртом и выпученными глазами. Увидев жену в таком состоянии, режиссёр бросился было к ней, но гость его остановил:

— Не стоит волноваться, любезный. Ничего страшного с ней не произошло — это обычная отключка. Некоторым женщинам иногда полезно помолчать, тем более, когда беседу ведут двое интеллигентных и образованных мужчин. Прошу вас, присаживайтесь, — и гость жестом предложил режиссёру присесть на стул, а сам снова опустился в кресло, вытянув вперёд руки, которые он сложил на набалдашнике своей трости.

Когда режиссёр, наконец, уселся, гость возобновил беседу:

— Я являюсь истинным поклонником вашего творчества и хочу вам посоветовать не обращать внимания на всякую критику и продолжать следовать тому единственно правильному пути, который вы избрали. Вы — подлинный новатор нашего времени. Как замечательно вы поставили «Трёх гвардейцев короля» — это же феерия, фантастика! Два акта и начало третьего у вас идёт классический роман воспитания, этакая лирика, связанная с Корнелией и отношениями королевы с её любовником Бэкинбаном. Всё, как это было в тысячах других инсценировок этого произведения на протяжении долгих лет. Скажу вам прямо — скучных инсценировок. Вы пошли дальше всех. В третьем акте вы все предыдущие сюжеты безжалостно уничтожаете — вы кромсаете их так же, как гвардейцы короля кромсают своих друзей. После чего абсурдно говорить о романе воспитания, когда Корнелию, извините, трахнули все подряд, а её возлюбленный и главный герой произведения на это согласился. Вот это, я вам скажу, поворот! Сюжет втоптан в грязь, уничтожен. То есть в третьем акте вы сообщаете зрителю: дружок, сюжет, за которым ты следил, — полная хрень, а то, что ты пропустил, следя за сюжетом, — вот об этом-то мы сейчас и поговорим. Я был сражён этим поворотом в самое сердце!

Выслушав этот страстный монолог, режиссёр от смущения потупил взор, поскольку ему было лестно услышать похвалу от такого импозантного и явно подкованного в вопросах театра господина. А тот не унимался:

— А как вы эпатировали публику на той театральной премии четыре года назад! На такое способны только вы и никто другой. Это же надо было додуматься выйти в финале этого действа на сцену Большого театра абсолютно голым. Вернее, не совсем голым — вы прикрыли своё срамное место той паршивой газетёнкой, которая писала на вас и вам подобных новаторов разносные статейки. Как же вы умыли этих щелкоперов, этих штатных моралистов!

— А вы сами были на том мероприятии? — позволил себе прервать эту восторженную речь режиссёр.

— Ну, конечно же, был! — воскликнул гость. — Не просто был, а сидел в первых рядах и рукоплескал громче всех. Поскольку таким, как вы, нужна активная поддержка, нужен патронаж. И я вам его обещаю.

— А вы занимаете какой-то высокий пост?