BLOGS

Солнечное морозное 17 декабря лопнуло передо мной, как стекло, и увидел я словно сквозь треснутые воздух, солнце, жизнь и родной дом, что там, дальше, открывается бездна. Бездна, расколотая моим хуком с правой. Отвлечься от неё я не мог, наоборот, она расширялась с каждым новым моим вопросом. Как же я буду жить в том же городке, где Витька не видит солнца, где рядом со мной по улице будет ходить его мама? Как будут теперь жить мои родители, люди хоть и «небольшие», но уважаемые? Отец-фронтовик будет прятать глаза от заводчан.

Как-то особенно было больно из-за того, что я не мог вспомнить, почему мы подрались. Какая-то ерунда вспоминалась, но не суть. Сути конфликта просто не было. Бесовщина какая-то. И это тоже давило на сердце.

Хрустел снег под ногами. Как в сказке, запорошённый снегом стоял наш дом. Выбежала встречать меня наша собака. Но всё это было расколото пополам моим ударом с правой.

Тогда, помнится, закричало сердце куда-то в небо. А кричало оно так: «Небо! Солнце! Жизнь моя! Если есть за всем этим солнечным днём такая чёрная бездна, значит, есть и другое. И тоже за этим солнечным днём! Значит, есть что-то бездонно светлое и великое. Ведь не может же по ту сторону жизни, и солнышка, и дома, и собаки быть пропасть только в одну сторону. Если есть пропасть, значит, есть Великая Гора, которую я не знаю, но которую чувствую».

Я вспомнил Бога, иконы. Нет, неправильно говорю. Меня будто пронзило: «Так ведь в другой стороне от бездны и есть Любовь. Это и есть то, о чём была икона у бабушки». Там, на иконе, сквозь небо лицом к лицу смотрели на нас ангелы.

Как когда-то в детстве, я услышал в тот момент трубу. Этот звук нельзя перепутать ни с чем. Он нигде и везде. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, у меня мурашки по спине.

Я остановился как вкопанный. «Я хочу туда! - была одна всепроникающая мысль. - Туда, где труба, а не где бездна». Что-то происходило с сердцем. Оно сокрушилось и дышало, жило будто отдельно от меня.

Труба стихла, и бездна замкнулась. То, что происходило в последующие шесть часов, было сплошным чудом. Я пошёл просить прощения у Витьки и его отца (они оба были дома). Витя встретил меня, сверкая одним глазом, - одним он уже видел! Отец его даже не ругал меня, а просто ворчал на нас обоих. Говорил, что полно серьёзных дел, а он вынужден общаться с милицией, врачами и двуми безмозглыми идиотами.

Мы с Витей разговаривали часа четыре. А когда я стал уходить, у него начал видеть второй глаз. События вокруг той драки так же стремительно и благополучно разрешались, как трагически и дико начались.

Но 17 декабря 1977 года я запомнил на всю жизнь.

Летом 1994 года на Святой горе Афон - на Великой христианской горе мира - в монастыре Старый Руссик иеромонах Иона привёл меня с товарищем к престолу святой великомученицы Варвары. Это был самый маленький престол, который я когда-либо видел. Полочка в уголку комнатки, которая сама-то мал-мала, примерно метра два на четыре. Полочка задёрнута завесой - это и есть престол. Но в 1994 году та комнатка была мне уже очень понятна. Она была, быть может, самой-самой моей из всех комнаток, дворцов, отелей и квартир, которые были в моей жизни.

К 1994 году, уже воцерковленный, я знал, что 17 декабря -день памяти святой великомученицы Варвары. И вот я на Святой горе Афон, у её престола. Иеромонах Иона рассказывал нам с товарищем, как она много лет провела в башне, почти не общаясь с людьми, но открыла там Бога, а также поведал о.Иона о её подвиге... Но я тогда слушал его, оцепеневший от одного странного (как тогда мне показалось) совпадения.

Когда-то 17 веков назад девица Варвара из комнатки, в которой была заперта отцом-язычником, глядя на море, синее небо, землю в цветах и деревьях, своим ясным девичьим умом и чистым сердцем задалась вопросом: кто может родить такую красоту?

Из бездны своей темницы она узрела Творца. Не так ли и я, увидев разбитый моим ударом мир сквозь хруст снега, сквозь солнышко и нашу собаку-лаечку, сквозь морозный мерцающий воздух, увидел бездну Тьмы и догадался о Бездне Света. А как только догадался, так и сердце сокрушилось, и труба Ангела Света стала слышна (сколько слов, но как трудно объяснить самое простое).