BLOGS

На смену «длинной дистанции» пятилеток Леонида Ильича Брежнева пришли спринтерские времена 80-90-х годов. В эпоху «застоя» (не нравится мне это слово: какой там застой -целые города отгрохали!) выросло поколение совершенно необычных «новых» людей. Их чаще ругают, чем хвалят. Это моё поколение. Поколение сегодняшних тридцатилетних (уже 50-летних. Очерк написан в 93-м году - примечание автора)...

Когда нам будет по пятьдесят, или мы станем вредными старикашками, нам вряд ли удастся сказать: «Какие это были времена!» В 80-х мы через год хоронили «вождей» и боролись с водкой. Потом водка закончилась и начала рассыпаться страна...

Часть усинцев, проснувшись 9 декабря 1991 года, узнали, что они теперь вообще иностранцы: СССР перестал существовать. Однако обломки громадного государства просили нефть по-прежнему, ибо прожорливость на горючее бесконечных военных конфликтов и войн была не меньшей, чем созидательный голод на горючее всех новообразованных государств.

Где, в каких двигателях и топках горела нефть Усинска? В БТР-ах под Дубоссарами и в танках под Гудаутой? В затухающих энергосистемах Прибалтики и вертолётах над ущельями Таджикистана? Нефть требовалась по-прежнему. Но всё меньше становилось прежних друзей, всё тяжелее было с финансами, всё грустней становились лица «иностранцев на своей земле».

Впрочем, были провалы и прежде - в начале 80-х годов, точь-в-точь, как в начале 90-х, Усинск переживал спад: и в настроениях людей, и в производстве, и в культурной городской жизни. В 90-х годах причиной всему этому является общероссийский кризис экономики.

В 80-х годах была другая причина: закончился первый этап освоения нефтяных месторождений, и нужно было решать долгосрочную перспективу.

Новый этап, новые проблемы - они зовут новых лидеров. В начале 80-х годов Усинск такого лидера получил.

Барин

«Крутой мужик. Своенравный, но ответственный, - так говорят о Юрии Алексеевиче Спиридонове в Усинске. - Одно слово - барин».

Почему в этом очерке целую главу я решил посвятить ему? Может быть, потому, что он нынче «большой человек» или один из многих усинцев, которых я знаю лучше? Нет. Ни первое, ни второе.

Пишу я всё-таки о судьбе Города, а потому изначально против традиционного «поминальника» передовиков, орденоносцев, начальников и прочее и прочее. Отношусь к этим людям с искренним уважением - заслуги их вправду велики. Например, глупо и дико было бы не вспомнить таких ярких «зубров» Усинска, как Евгений Лескин и Фаик Мамедов, Александр Рогов и Борис Троик, бригаду Рая - людей, стоящих у фундамента Города. А вы можете представить себе этот список?

Какой бы он стал длинный! Ни под фото, ни под текст никакой книжки бы не хватило.

Однако Юрию Алексеевичу Спиридонову всё ж таки стоит уделить главу. Право слово, это особый случай.

Для беседы со Спиридоновым в Сыктывкаре я выбрал, конечно, не самое удобное время - начало декабря 1993 года. Россия и Республика Коми стояли на пороге референдума по новой Конституции, шли предвыборные «телебои» кандидатов в депутаты в Совет Федерации. В это же время «легли» шахтёры Воркуты - забастовка.

Спиридонов, баллотируясь на выборах, в это время занимался своими текущими делами Председателя Верховного Совета Республики Коми. Он прилетел в 9-00 из Воркуты, а в 12-00 у него были последние встречи с избирателями перед выборами

12 декабря. Он, как любой нормальный человек, про себя пытался прогнозировать - что будет дальше, 13 декабря?

Что будет через полгода, через год? В 11 часов утра, «в окошке» между делами, я задал безнадёжный вопрос, пытаясь вернуть его на 12 лет назад, в Усинск 1981 года. Именно в это время Юрий Алексеевич был переведён в Усинск из Ухты на пост первого секретаря горкома КПСС.

Что представлял собой Усинск в то время? Какую главную проблему города вы увидели?

Спиридонов откинулся в кресле, сложив губы, словно посвистывая (привычка у него такая), помолчал. Было в его взгляде нечто очень похожее на интонации Аллы Михайловны Босовой: «Какие были времена! Какие люди!» Но он ответил коротко и, я бы сказал, даже жёстко.

- Главная проблема была в вере людей. Не было её. Какой-то раздербай был. Хапнуть и уехать - вот и вся психология. Самое важное, что нам удалось сделать в 1981-83 годах - это заставить людей поверить в своё дело, в город, в его будущее. Как? Это уже другой вопрос. Если я начну говорить цифрами -заскучаешь. Но без основных цифр никак нельзя. В 1981 году все скважины Усинска давали прирост добычи 20 тысяч тонн нефти в год. Через два года - 70 тысяч! В три с половиной раза больше. Больше нефти - больше доходов в городской бюджет. Строить стали больше. Людей селить не по три семьи в квартиру, а квартиру на одну семью - и навсегда. На тебе ключи, живи, расти детей... Темпы были такие, что сам дурел от восторга.

Самоирония Спиридонова кому-то кажется вальяжностью.