BLOGS

Стихи неизвестного мне автора я прочитал в альбоме одного из многочисленных студенческих отрядов, которые работали здесь вплоть до 1992 года. Альбомы, оформленные «на память», содержат в себе много смешного и наивного, патетического и сусально-влюблённого. Но вот эти четыре строчки стиха мне показались искренними, и может быть, главными в этом светлом явлении «советского периода», которое мы помним как «Движение Студенческих Строительных Отрядов».

Кстати, я упомянул в начале своего эссе о «не совсем советских песнях» Визбора, Высоцкого и Клячкина. Это было в 60-х. В 90-х поют другие песни. Они более динамичны и более громки. А всё же в узком кругу ещё нестарых людей иногда вдруг охнут струны гитары, загромыхают сдвинутые в круг стулья и зазвучит «Ангара и Тайшет», кто-то одиноко начнёт «За туманом и за запахом тайги...». Когда же распоется вся компания, то тридцати лет будто и не бывало. Кружи, «Усин-ский вальс!».

Кто сказал, что мы плохо жили?

С поэтом Виктором Того мы курили у окна на шестом этаже усинского Дома быта. В 90-х годах этот дом фактически стал чем-то вроде местного Эмпайр-Стейт-Билдинг: в нём кипит деловая жизнь, перемешанная с теледелами и культурноорганизационными авантюрами.

Глядя в окно, Того грустно изрёк знакомую мне фразу: «Город уходит... А какие были люди!»

- Город взлетает! - ответил я ему, удивляясь схожести Усин-ска с космическим кораблём, мерцающим в декабрьской ночи мириадами своих огней, словно зависших на старте в неведомое будущее. - Город взлетает, Виктор Петрович! И вы, к счастью, в нём есть. Я ужасно рад, что познакомился со всеми вами. Мне непонятно ваше состояние. Это что, ностальгия?

- Может быть, - ответил Того. - Ведь времена были действительно неповторимые. Теперь в нём мечты только доживают. ..

Узнав в Сыктывкаре от меня эти настроения, Спиридонов взорвался!

- Хватит! Шабаш! Вы что там, с ума посходили? Это Усинск-то не имеет перспективы?! Да у него такое будущее, масштаб которого мы даже просчитать не в состоянии! Всё, о чём вы говорили, - это не проблема города Усинска. Это проблема не-информированности.

Он прищурился. Он остыл. Уже, немного мечтая, через паузу добавил: «Этот город будет удивлять вспышками своего расцвета и богатства постоянно. По-сто-ян-но!»

По большому счёту, Усинск только начинает свою настоящую историю...

«Эй, вы! Все, кто знает Север и кто не знает его! Все, кто лёгок на подъём и способен влюбиться в жизнь! Мы себе представить не можем, сколько нам предстоит ещё узнать о будущем Севера, Усинска и каждого из нас в судьбе города. Мы - великий народ. Вы странное племя - усинцы, потому что только с настоящей любовью можно так искренне переживать за город, за будущее края и даже за текст в этой книжке, который помогли написать многие из вас.

Ревнуйте, любите, жалейте, воспитывайте город - живите. Это так красиво!

Не как холодный призрак, но как острожный майский ветер, я хотел бы пролететь над Усинском, заглянуть в глаза людей, высушить слёзы, вызвать улыбку, заставить оглянуться на времена ушедшие...

Впереди вы ещё лучше. Низкий поклон вам за то, что вы есть, за то, что вы такие, за город, построенный вами... Веры, Надежды вам и Любви...»

1993 год

УСИНСК.ПРО ЭТО

На календаре сплошные «двойки» - 22 августа 2002 года. Вчера вечером я прилетел в Усинск, чтобы написать очерк о его жизни в 90-х. Наш самолёт вчера никак не мог сесть. Туман. Мы «махнули» шесть кругов над городом, пока лётчик, извиняясь, не сказал: «Попробуем в седьмой раз. Если не сядем, тогда пойдём на запасной аэродром в Печору».

За окном зрелище из фантастического фильма: огни аэропорта, города, промзоны, посёлка Парма пробиваются сквозь туман и облака, и кажется, что облака - это земля, а светятся недра. Горит огонь где-то в преисподней, и таинственный неизвестный голос не даёт разрешения на посадку в ад. Луна в ту ночь была красной и полной. Её око висело между пластами высоких облаков и тех, что пониже. В конечном счёте, нижние и боковые слои света и цвета давали совершенно неземную картину.

Сейчас, в самолёте, мы были выше тех парящих огней. Какая-то мистическая архитектура сфер.

Неопознанный полк

«Чтобы понять жизнь города, надо разобраться в его смерти», - решил я. И пошёл в морг.

- Здесь вы решили разобраться в жизни? - удивлённо встретила меня фельдшер-лаборант Наталья Староверова. Она очаровательно улыбнулась, пожала плечами. - Впрочем, это, наверное, логично. Но я вам документы и цифры дать не могу. Запрещено. Спрашивайте или у врача - она скоро придёт - или в прокуратуре, в милиции... Не знаю. Они за это отвечают.

- За что?

- За ЭТО...

ЭТО - что-то такое, что либо не получило названия, либо ЭТО нельзя называть вслух. Потому что само ЭТО, как имя демона, способно влиять на говорящего или слушающего, а может быть, и на всех живых.

Мне остаётся ждать врача и трепаться с милой женщиной о загадках её судьбы. Наталья родом из Помоздино, в Усинск приехала двадцать с лишним лет назад, вышла замуж, родила двоих детей. Улыбчивый светлый человек. И работает в морге. Хм.