Блок-шот. Дерзкий форвард (СИ)

— Пришло время подключить тяжёлую артиллерию и проверить. Не знаю, что он сделал, но вода камень точит.

С этими словами он побежал на половину площадки «Разящих» и приготовился забрать мяч у отважного-Сидорова, перехватившего его у Рустама. Но «Разящие» ловко совершили несколько передач, и Игорю пришлось снова вернуться на свою часть зала. С переменным успехом команды забирали друг у друга мяч и забрасывали его в корзину соперника. Когда время на табло показывало семь минут, Тимофей лидировал с отрывом в восемь очков. Счёт был 34:28. Однако до конца второго периода они упустили несколько удачных передач, а «Отважные» смогли забить два двухочковых, что позволило им сократить разрыв в четыре единицы.

Половина игры прошла. Тедеев облокотился спиной об стену, стараясь выровнять сбившееся дыхание, которое давало дополнительную нагрузку на больной бок. Бесполезно — организм было сложно обвести вокруг пальца. Кроме того, несколько точных ударов, не выходивших в разряд нарушений, понизили сопротивляемость организма. Болевой порог, напротив, понижался, однако Рустам пытался держать ситуацию под контролем. Десять минут отдыха перед третьим периодом, стали глотком свежего воздуха.

Третья «десятиминутка» реально заставила лезть на стену. Игра в несколько позиций свелась к одной, что не ушло от внимания Тимофея. Готовый подстраховать в любой точке игровой зоны, лёгкий форвард сдался. Его бледность и явная медлительность пугали, а то, что произошло на восьмой минуте, и вовсе заставило вздрогнуть. Рус получил отличную подачу от разящего-Лихачёва и приготовился забросить мяч в корзину, как в момент прыжка оказался сбитым с ног. Движение по инерции — они так оправдывали близкий жёсткий контакт с соперником, однако сейчас это точно был не он.

— Нарушение!

Раздался свисток. Рустам упал на пол и уронил мяч. В глазах потемнело. Дышать? Как это? Словно кто-то ударил в солнечное сплетение, глубокий вдох не получался. Он хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, и держался рукой за рёбра.

— Рустам! — закричала Аня, однако её голос слился с криком и общим недовольством болельщиков «Разящих».

До конца игры оставалось полторы минуты. Тимофей подбежал к другу, всё ещё лежавшему на полу:

— Рус, вставай! Мы пробиваем штрафной.

Рустам не реагировал.

— Поднимайся!!! — гневно рыкнул Тим.

Дикая злость заполнила до краёв. Ладно на тренировке не смог выдержать игровой период до конца, но сейчас!.. Матвеев огляделся по сторонам и нашёл в толпе болельщиков в первых рядах девчонок. Умоляющие глаза Гущиной, которая отрицательно качала головой, давая понять, что сам Рустам не поднимется, сменили полярность со злости на панику. Тим отыскал ликующих Чупрунова и Дёмина, а затем снова посмотрел на друга….

— Хорошо смеётся тот, у кого все игроки целы.

Опустившись на колено рядом с Рустамом, Тимофей помог ему встать:

— Ты пробиваешь штрафной. Справишься?

— Да.

Игроки выстроились у штрафной линии, а Тедеев взял мяч. Довольная улыбка Чупрунова бесила. Сука! Рустам приготовился к броску. Трибуны молча ждали. Вдох. Выдох. Плохая координация сыграла против. Мяч ударился об щиток и отскочил от него, не попав в цель. Простейшая задача, с которой раньше бы справился на «раз». За оставшиеся полторы минуты «Отважные» увеличили отрыв ещё на одно очко.

И наконец раздался свисток — третий период завершён. Счёт: 42:37. Пять единиц, чтобы сравнять счёт, и хотя бы одна, чтобы вырваться вперёд. Заоблачная цель, учитывая состояние, в котором находился один из игроков, причём лучший. Тим быстрым шагом направился к скамейке в самом дальнем углу зала, намереваясь поговорить с Рустамом один на один. В запасе была лишь минута.

— Что это было? — спросил сразу в лоб он.

— Не понимаю, о чём ты.

— Не понимаешь, значит.

Мгновение — и Тимофей ударил его по тому месту, которое с таким старанием тот защищал, лёжа на полу несколько минут назад. Тедеев громко выдохнул, ухнув, как филин

— Я об этом говорю! — выкрикнул Матвеев. — Покажи, что у тебя там.

Рустам стоял не двигаясь.

— Покажи, твою мать!

Момент истины — скрывать что-то смысла не имело. Рус поднял футболку и показал сине-чёрный синяк на боку. Тимофей схватился руками за голову и громко выругался.

— И когда ты собирался рассказать?

— Не раньше, чем закончилась бы игра.

— Ты больной на всю голову!

Ударив кулаком по стене, Тим заходил туда-сюда, как разъярённый лев в клетке, пытаясь успокоиться. Тело дрожало от злости, негодования, безысходности. Поведение Чупрунова, казавшееся странным несколько дней назад, теперь стало ясным как день.

— Кто ещё в курсе? Аня? Гущина?

— Обе.

— Прекрасно! — нервно развёл руки в стороны Тимофей. — Лучший игрок в моей команде покалечен, и об этом знают все: соперники, моя девушка, друзья, но только не я!

— Ты бы не выпустил меня, — попытался оправдаться Рустам. — А я должен был играть.

— Играть?! Ты еле на ногах стоишь! О какой игре речь? Хочешь сдохнуть в зале? Что это? — Тим жестом указал на ребро друга. — Ушиб? Перелом?

Тишина.

— Рус, что это?!

— Трещина.

— Когда?

Тишина.

— Когда, я спрашиваю?!

— Пару недель назад.

— Сука!!!