Блок-шот. Дерзкий форвард (СИ)

— Подавали, — поправил мужчину Рустам. — Вам наверняка известно, что лёгкий форвард Тедеев списан со счетов в связи со всеми имеющимися на сегодняшний день травмами: минус одно ребро в скелете и плюс две пястные кости правой кисти. Проще говоря: я — развалина. Большой спорт для меня закрыт.

Фролов улыбнулся:

— Мои рекомендации могут помочь. Пройдёшь обследование. Попробуем что-нибудь придумать.

Ответив на улыбку, Рустам покачал головой:

— Вагончик тронулся, Вячеслав Романович, и я в него, к сожалению, не успел.

— Но ты всегда хотел играть. Ты бредил Суперлигой! Сейчас появился шанс.

Тимофей удивлённо вскинул брови — вот это поворот!

— Так было раньше, — пожал плечами Тедеев. — Максимум, чего хочу теперь, это быть одним из «Разящих». И то, если получится.

Изумлённая, Аня смотрела на брата, не веря своим ушам — что? В палате стало тихо.

— А ты? — Фролов с интересом посмотрел на Матвеева. — Готов рискнуть?

Тимофей бросил быстрый взгляд на Самарина. По выражению его лица догадался: тут и думать было не над чем! Василиса и Аня ждали ответа не меньше, чем Евгений Иванович. Сердце последней сжалось: отношений на расстоянии не выдержит.

— Я бы с радостью, Вячеслав Романович, но баскетбол — лишь хобби. Не профессия. Я всегда мечтал о средних веках и гуситских войнах.

Рустам едва сдержался, чтобы не прыснуть от смеха.

— К тому же, — продолжал на полном серьёзе Тимофей, — наш преподаватель по средним векам, господин Богомолов, делает большие ставки на меня. Не могу его подвести. Простите.

— Средние века, значит… — Фролов посмотрел на Самарина. — Ну, что ж… Средние века тоже неплохо.

— Чупрунов, — вдруг произнёс Рустам, нарушив неловкое молчание. — Капитан команды «Отважных». Он однозначно подойдёт.

Все пятеро воззрились на него, словно он заговорил на арамейском.

— Дэн спит и видит себя в Суперлиге. Он точно ухватится за Ваше предложение. У него есть стиль, остальному Вы научите.

— Чупрунов? — эхом повторил Вячеслав Романович.

— В принципе, он может, — нехотя согласился Самарин. — Потенциал там есть, стремление к победе тоже.

— По сути, мне неважно кто, — улыбнулся Фролов, — главное, как он играет. Одна вакансия — один игрок. Рад был встрече, Рустам.

— Взаимно.

— Выздоравливай. — Мужчина развернулся и двинулся к выходу из палаты. Уже в дверях, он обернулся и, улыбнувшись, добавил: — Но конный спорт однозначно не твоё. Береги себя! — и вслед за этим вышел.

— Конный спорт? — Рустам уставился на Самарина, который задержался в палате. — Какой конный спорт?

— Тот же самый, как и средние века во главе с любимым Богомолом.

Ребята дружно рассмеялись.

— Евгений Иванович… — позвал его Рустам, едва тот собрался выйти в коридор вслед за другом. — А как Вам удалось замять скандал в раздевалке?

— Что за скандал? — растерянно спросил Тим.

— После распоряжения ректора камеры висят и там, — улыбнулся Евгений Иванович. — На всякий случай. Выздоравливай.

— Что за скандал, Рус?

— Кулачные бои за сердце дамы. Не знаешь, что ли?

С этими словами Рустам перевёл влюблённые глаза на Василису. Та улыбнулась в ответ, убрав свалившуюся прядь за ухо.

— Тим, тебе снова что-то в глаз попало, — указала взглядом на выход Аня.

— Да? — протянул Тимофей. — А вообще да. Сквозняк тут, что ли, где-то.

Когда они вышли, Василиса, улыбнувшись, произнесла:

— Вот здесь Тим был полностью прав: мы до декабря будем ходить за ручку и говорить о прекрасном.

— С тобой, что угодно, на остальное…

— Начхать, — закончила за него Гущина.

— Верно, — устало улыбнулся Рустам. Иеду8ними образовалась тишина. — Прости меня, Вась, — наконец заговорил он. — За то, что напугал. Я и сам испугался. Но теперь ты точно знаешь, что такого больше не повторится.

— Да, — быстро заморгав, Василиса кивнула. — Потому что я больше никогда не пойду у тебя на поводу, если речь будет идти о здоровье.

— Поддерживаю. А насчёт декабря, — Рустам нахмурился, — есть идея, как решить проблему.

Вася с интересом склонила голову набок:

— Какая?

— Хочу попросить у твоего отца разрешения, чтобы ты переехала жить ко мне.

Она на мгновение опешила, а затем на лице стала появляться улыбка.

— Нет, если ты, конечно, против, я заставлять не буду, просто…

— Я согласна, Рус, — в подтверждение слов Василиса склонилась к его сухим губам и оставила на них короткий поцелуй. — Согласна. С тобой, что угодно…

— А на остальное начхать, — закончили они вместе.

— Надеюсь, Аня против не будет?

— Добби-то? Да ладно! — Рустам улыбнулся. — Я внесу встречное предложение о подселении к нам четвёртого члена семьи, и вопрос будет снят. Но предупрежу их сразу: мухи отдельно — котлеты отдельно. Никаких двойных свиданий! И загородный дом — наш.

— На двадцать четвёртое число? — с опаской спросила Василиса.

— Нет. — Рустам стал серьёзным. — Двадцать четвёртое число хочу проводить с семьёй. Не один. Я не один.

— Ты не один, — уверенно повторила за ним Гущина. — Всегда помни об этом.

— Но хохмить не перестану. Юмор, хоть и едкий порой, — моё всё.

— Это точно. Ты даже тренера умудряешься подколоть. Кстати, что это было с Фроловым? Вы так деликатно послали Заслуженного тренера СССР или…