Блокада Ленинграда. Дневники 1941-1944 годов

Но вот прозвучала радостная весть: в 9 часов будет выступать Сталин. Толпы сгрудились у громкоговорителей. В напряженной тишине раздался знакомый спокойный голос вождя. С затаенным дыханием слушали ленинградцы исторические сталинские слова о Победе.

Через час снова раздались позывные Москвы: приказ Верховного Главнокомандующего по войскам Красной армии и Военно-морскому Флоту. И, когда в столице нашей Родины загремели тридцать залпов из тысячи орудий, к ликующему «Ура!» москвичей присоединят свои восторженные возгласы десятки тысяч ленинградцев.

Начался фейерверк. Разноцветные огни загорелись в ночном небе. Его прорезали яркие лучи прожекторов.

Допоздна не стихали радость и веселье на улицах, площадях и набережных, не умолкала музыка.

Ленинградцы праздновали великую Победу».

«Ленинградская правда», 10 мая 1945 года

«Каждый из нас запомнит этот день на всю жизнь и очень точно: все его простые, неповторимые мелочи, все его небывалые, огромные радости <…>. Но среди радостей этих самой живой, самой светлой и глубокой будет радость, испытанная нами в те минуты, когда мы слушали речь и голос того, с кем слито для нас имя Победы, – голос нашего Сталина.

Уже в ту минуту, когда в праздничном, веселом гуле раздались слова: «Выступит товарищ Сталин», сердца ленинградцев тепло и счастливо встрепенулись: ведь его слова, его обращения к народу ждали весь этот день. И только что закончил диктор сообщение, как тысячи людей взволнованно повторили почти в один голос:

– Сталин будет говорить. <…> Сталин!

Точно воскликнула это сама улица, сам Ленинград.

Еще было много времени до девяти часов, целых 10 минут, и, почти не торопясь, можно было дойти до улицы Пролеткульта, от угла Невского и Литейного, но люди остановились там, где услышали сообщение диктора, и вот огромная толпа возникла здесь, возникла как-то мгновенно и стала расти, расти, заполнять собой весь перекресток.

Я запомнила девочку в белом пальтишке на руках у матери, которая все время спрашивала:

– А я его услышу? А я услышу?

Одна девушка ежеминутно просила спутника поглядеть на часы – сколько минут осталось?

Еще целых три минуты? Еще минута?

– А помните, как он говорил тогда… – спросила меня незнакомая пожилая женщина, – третьего июля…

Кто же не помнит этого <…>.

Он так обратился к нам: сестры мои и братья <…>.

И вот последняя, самая длинная минута истекла, и мы услышали голос Сталина. Он обратился к нам:

– Мои соотечественники и соотечественницы…

Трудно выразить волнение, охватившее всех при этих словах! О, как умеет Сталин найти самое нужное слово, обращенное к человеку, слово, выражающее самую суть народных отношений в данную минуту! Да, тогда, в июле 41-го, перед лицом надвигающегося на всех нас бедствия мы более всего ощущали себя сестрами и братьями, породнившимися в те страшные и величественные дни. Сегодня, спустя почти четыре года, мы торжествуем победу Отечества, того Отечества, во имя жизни, чести и славы которого отдавали все силы души, ума и тела, – победу Отечества, которому и он, наш Сталин, отдавал свой гений, свое вдохновение, всего себя!

Боясь проронить хоть одно слово, слушали мы нашего Великого Соотечественника. Почти у всех – у мужчин и женщин, у старых и молодых – блестели слезы счастья.

Мы запомним эту минуту навсегда, до смерти. Запомним не только слова, запомним то чудеснейшее человеческое тепло, которым был полон сегодня голос Сталина, запомним, с какой поистине отцовской, мудрой, безграничной любовью сказал он нам:

– С победой вас, мои дорогие соотечественники и соотечественницы. <…>

Он негромко это сказал, не торжественно, и мы почувствовали, что эти слова, эта интонация идет из самых глубин его горячего человеческого сердца.

И когда он замолк, то – я ручаюсь за это – всем, кто слышал его, так же просто, тихо, всем сердцем хотелось ответить ему:

– С победой Вас, Иосиф Виссарионович, наш дорогой Соотечественник!»

О. Берггольц. «Ленинградская правда», 10 мая 1945 года

Эту книгу хочется закончить словами руководителя Советского государства И. В. Сталина на приеме в Кремле в честь командующих войсками Красной армии 24 мая 1945 года:

«Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеются здравый смысл, общеполитический здравый смысл и терпение.

У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-42 гг., когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Карело-Финской Республики, покидала, потому что не было другого выхода. Какой-нибудь другой народ мог сказать: вы не оправдали наших надежд, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Это могло случиться, имейте в виду.