Блокада Ленинграда. Дневники 1941-1944 годов

За это время много утекло воды. Многое со мной случилось. В дождь и холод рыла противотанковые рвы на подступах к Ленинграду. Было отрадно, что делаю нужное дело. Видела над собою очень близко проклятые самолеты с черной свастикой. Противно. Несколько раз обстреливали нас из пулемета. Многие погибли ни за что, а я осталась невредима. Видела свои родные красные звездочки, тогда не работали, со слезами следили за боем, готовые сами подняться в воздух и лопатой искромсать проклятую черную машину.

В душе такая ненависть: своими руками удавила бы первого попавшегося немца. А я ведь не жестокая, боюсь и жалею петуха зарезать. Это от того, что пришлось повидать немало жертв: бойцов, умирающих на моих руках, падающие самолеты, убитых детишек.

Город находился в плотном окружении. Почти все пригороды были заняты немцами. Мы копали противотанковые рвы невдалеке от линии обороны, за спиной у наших войск, на тот случай, если враг попытается захватить город. Последние дни перед ранением работала на рытье окопов в Новой деревне. С первым трамваем уезжала и возвращалась затемно, учиться на курсах приходилось урывками. Было совсем не тяжело.

Работали бригадами – в основном женщины. В середине дня устраивали небольшой перерыв. Собирались у костров, подсушивали одежду, ели печеную картошку, разговаривали. У всех мужья на фронте, дома остались дети. Лица суровые, глаза злые.

В тот день рано вышла из дома. Трамвай переполнен. Говорили о предстоящей работе, делились новостями. Люди жаловались на трудности, нехватку продуктов, обсуждали последнюю сводку, сетовали на неудачи на фронте. Мне посчастливилось, сидела. Соседкой оказалась женщина средних лет. Разговорились. Дома у нее остались трое ребятишек и старуха-мать. И вдруг мирную тишину предрассветного утра нарушил ужасающий вой – и еще через мгновение грохнул взрыв. Вагон качнуло, и пол стал стремительно уходить из-под ног. Что было потом, не помню. Очнулась на земле среди осколков битого стекла и обломков нашего вагона. Что творилось вокруг, было трудно разобрать. Крики, стоны, рыдания. Как оказалась на земле, не помню. Вероятно, взрывом выбросило через разбитое окно. Поначалу казалось, что я легко отделалась. Придя в себя, вспомнила о соседке, матери трех детей. Поднявшись, стала ее искать. Почему-то все тело болело. Я не стала обращать на это внимания. Женщина была без сознания. Я омыла ей лицо водой, она открыла глаза. Пригодились навыки, полученные на курсах медсестер. Сняла с ее шеи кашне и как жгутом перевязала ей ногу выше раны. Затем достала из противогазной сумки припасенную на всякий случай бутылочку со спиртом, бинт и индивидуальный пакет, обработала и перевязала рану. Женщина вновь впала в забытье. И в этот момент подоспела помощь. Прозвучала сирена «Скорой помощи», послышались свистки милиционеров, прибежали люди. Я почувствовала резкую боль в ноге и потеряла сознание.

Очнулась в какой-то больнице после хирургической операции. Оказалось, ранена, рана не опасная, но потеряла много крови. Из меня извлекли осколок, и я скоро поправлюсь. Но я жива. От всего состава в живых остались всего несколько человек, и меньше всех пострадали я и кондуктор, которую выбросило в окно.

Поправлялась я быстро, и уже через несколько дней меня отправили домой. Я даже могла ходить без посторонней помощи, правда, с трудом и опираясь на палку. Вернулась в цех. Больше на оборонные работы меня не посылали, да я и не могла.

Продолжила учебу на курсах. Меня избрали старостой группы. Ходим на практику в военный госпиталь и больницу им. Ленина, где после практики слушала лекции по специальности. Ходила в райвоенкомат, просилась на фронт, но меня не взяли, да из цеха тоже не отпустили [Н. О-ва].

Сейчас так напряжены нервы, что от каждого резкого звука приходишь в раздраженное состояние. Это когда отдыхаешь. Идя в дозор, не обращаешь внимания на бомбы, настолько привык. Когда свистит летящая бомба, то ждешь, когда она упадет, где и скоро ли. С фронта приходят неутешительные вести – немцы все ближе к Москве и Ленинграду. В нас нет боязни врага. Мы свыклись с таким положением. Некоторые ребята хотят оказать большую помощь Родине и стремятся пойти на фронт. Я подавал заявление в ополчение, но 1924–1925 годов рождения не принимают [Б. К-в].

Из документов Городского штаба МПВО: В 16 часов 05 минут разрывами фугасных авиабомб разрушен дом на углу улицы Красной конницы и Суворовского проспекта, который в результате пожара сгорел. Ранено 111, убито 105 человек.

20 октября 1941 года