Блокада молчания

Ладно. Пусть шустрят на другом конце Кабаркуля. Он туда не поедет. Для докладов существует телефон. В одном был уверен Павел Макарович: если час назад на южной окраине городка объявились «мстители», то в его владениях они в ближайшее время не возникнут. Какого черта? Сколько можно над ним издеваться?! Снаряд, как известно, дважды в одну воронку не прилетает. Он усмехнулся — занятное элитное сообщество подобралось в Кабаркуле. Обожают друг друга ненавидеть. Бальзам на душу, если с соратниками что-то происходит. Он взялся за бутылку, обволок ее мутнеющим взором. Может, хватит на сегодня? Действительно хватит. Ему еще доклады принимать от подчиненных об успешно проваленной операции в Росинках. Он должен отдохнуть, забыться, а завтра на работу явиться другим человеком — волевым, рассудительным. Скажем, так… к обеду. Ведь мир не рухнет, верно? Он сделает утро добрым, он его проспит!

— Дорогая, ты где?! — рявкнул Павел Макарович, да так громогласно, что задрожали стены в гостиной, обвешанные дорогими картинами, и как-то накренилась бутылка водки.

— Милый, я в ванной! — прокричала блондинка Люсьен. Девчушка уже оправилась от того кошмарного случая, когда ее привязали к вантам, уже не икала от каждого резкого звука.

— К черту ванну, я иду купаться! Живо вылезай, и за мной!

— Слушаюсь, мой полковник, — без всякого энтузиазма отозвалась блондинка. — Я сейчас вылезу и тоже приду!

Идиотка. Давно могла зарубить на носу, что каждый вечер перед сном Павел Макарович совершает омовение в собственной бухте. Он запахнул халат, поднялся, уставился в зеркало на угрюмого обрюзгшего волкодава с чудовищными кругами под глазами. Нужно срочно отдохнуть, привести себя в порядок. Он побрел из гостиной, свернул на галерею, пол которой был выложен роскошной мозаичной плиткой, и через минуту уже подходил к застекленным дверям, выходящим на море. Особняк у Гремучей скалы был выстроен на краю живописной сопки, утопал в ее нишах и полостях. Он по праву гордился своим домом — оригинальный проект, выполненный московским архитектором, лучшие материалы, уникальное месторасположение. Веранда обрывалась белокаменной лестницей, спускающейся к тихой бухте. Воды залива окружали красивые каменные изваяния. Где-то в трещинах, расщелинах пряталась охрана. И у Павла Макаровича частенько возникали подозрения, что всякий раз, когда он отдыхает в воде с Люсьен (или с другой женщиной), охранники прекращают выполнять свои обязанности и хватаются за бинокли. Особо не порезвишься, приходится постоянно себя одергивать. Вся жизнь — сплошные надуманные ограничения. Воды залива освещались фонарями, на этом пятачке все было видно, как днем. С причала, как в бассейн, спускалась лестница из хромированной стали. Павел Макарович минутку постоял у края, наслаждаясь ночным воздухом и набираясь спокойствия. Скинул халат, оставшись в элегантных трусах, спустился в воду. Поплыл на середину бухты, нетерпеливо оборачиваясь, где там эта резинщица?

— Дорогой, я уже иду! — прокричала из глубин особняка Люсьен. — Только купальник наброшу!

— Сильно не набрасывай! — хохотнул он.

Он отдалился от лестницы метров на пятнадцать, отфыркался. Собачьими саженками поплыл дальше. И вдруг забурлила вода прямо перед носом, забрызгала, заплескалась. Он даже испугаться не успел, как что-то всплыло рядом с ним. Впрочем, испугаться Павел Макарович успел, дело-то недолгое. Рядом с ним покачивалась на воде растрепанная женская голова. Внезапный страх сменился растерянностью.

— Ой, — приятным голоском сказала женщина. — Куда это меня занесло? Вы кто?

— А вы кто? — ошарашенно пробормотал полковник. — Здесь вообще-то моя бухта.

В женской голове не было ничего агрессивного. Барышня изумленно смотрела по сторонам, ее мордашка неплохо освещалась береговыми фонарями. Симпатичная, с аккуратным носиком, она забавно сдувала с него воду. Все это выглядело по меньшей мере странно, но, удивительное дело, Павел Макарович уже не чувствовал страха, а растерянность сменялась любопытством.

— Ой, — повторила женщина. — Я, кажется, заблудилась. Мы с подругами ныряли вон за той скалой — соревновались, кто сможет дальше проплыть под водой, и что-то меня, похоже, завертело… Простите, мужчина, если я вас побеспокоила, мне так жаль…

— Да что вы, барышня, ничего страшного. — Он был сегодня добренький, да и дамочка была ничего. Чертова Люсьен, хоть бы она там подольше надевала свой купальник.

— Ой, а это ваш дом? — сексуальным голосом промурлыкала ночная ныряльщица. — Ничего себе, какая красота. Вот это да… Вот это здорово…

— Как вас зовут? — поинтересовался Вровень, подплывая поближе.

— Павел Макарович, у вас там все в порядке? — прокричал из-за скалы бдительный охранник. — Вы с кем там разговариваете?

— Не твое дело! — отозвался полковник. — Все в порядке, расслабься!