Блокада молчания

Из «Гнезда дракона» поступали новости еще краше: алюминиевый магнат пакует чемоданы, вызвал дополнительную охрану из Краснодара. Переговоры отменяются… Руки опустились окончательно. В девять вечера, когда на улице стемнело, он распустил по домам своих помощников. Сил уже не было смотреть, как эти двое измеряют друг другу давление и жалуются на несуществующие болячки. В десять тридцать позвонил дежурный по управлению и поведал срывающимся от волнения голосом, что за гаражами на Маниловской совершено нападение на женщину. Снова маньяк?! А почему бы нет, собственно? Служебные обязанности никто не отменял. Дементьев выехал в составе оперативно-следственной группы. Долго тряслись по закоулкам, и не сказать, что были в благодушном настроении, когда стали выгружаться. Странно весьма, но жертва оказалась живой. Молодая продавщица оптово-розничной текстильной компании, офис которой расположен в этой глухомани. Фамилия — Кравченко. Суббота выдалась напряженной, ревизия, клиенты, пришлось трудиться до десяти. Решила срезать через лесополосу, чтобы быстрее добежать до остановки, маршрутки пока ходили, где и подверглась нападению неизвестного. Про маньяка, орудующего в Кабаркуле, девушка слышала, но что же теперь — на работу не ходить и с работы не возвращаться? Она тряслась, сидя на подножке полицейской машины, бледная, с посиневшими губами, не сказать, что сильно симпатичная, повествовала, спотыкаясь через слово. Незнакомец шел за ней. Возник из ниоткуда и шел. Она испугалась, ускорилась, но и он ускорился, побежал. Настиг, когда она выхватила из сумочки свисток, сжал ее сзади за горло. Она ударила его локтем в живот, вырвалась, засвистела. До остановки было рукой подать. Понятно, что никто не прибежит, но… Маньяк, как видно, удивился, отпрянул, вроде как задумался. Она промчалась метров двадцать, споткнулась о коряжину, вскочила, глянула назад. Он стоял между деревьями, смотрел ей вслед. Девушка не уверена, но ей показалось, что он засмеялся. Потом развернулся, потопал в темноту, а девушка, чуть живая от страха, кинулась на дорогу. Примет изувера она, естественно, не разглядела. Мужчина, вроде не старый, средний рост, такое же сложение, ничем особенным от него не пахло. На месте преступления оперативники ничего не нашли, кроме странных следов без рисунка подошвы. Медик осматривал кровоподтеки, оставшиеся на хрупком вибрирующем горлышке, и как-то неопределенно хмыкал.

Незадолго до полуночи капитан Дементьев вернулся домой. Закатил машину в гараж и, полумертвый от усталости, потащился в сад. Был тихий вечер, плавно переходящий в ночь, — душный, сухой, безветренный. Ветви деревьев заслоняли дом, в котором на кухне горел свет. Он закрыл за собой дверь гаража, встал посреди дорожки — угрюмый, сгорбившийся, с пистолетом в безвольно висящей руке. Посмотрел по сторонам, прислушался. Поскрипывали цикады, а в остальном в округе властвовала полная тишина. Он почувствовал щемящую тоску. С усилием проглотил ком, разбухший в горле.

— Ну где же вы, суки? — пробормотал он. — Покажитесь…

Темный сад помалкивал. Помалкивали темные аллеи, молчал дом, молчали фруктовые деревья, похожие в темноте на разлапистых инвалидов.

— Ну явитесь же, где вы там прячетесь? — не унимался он, медленно поворачиваясь по часовой стрелке. — Хотите сказать, что вас сегодня нет? А-а, понимаю… Боитесь человека с пистолетом? — Он выдохнул подступившую к горлу злобу и швырнул пистолет за деревья. — А так? Нормально? Ну где же вы? Подходите, не бойтесь…

Он истекал желчью, тоской, разочарованием. Ждал. Развел руки, чтобы все видели, что в них ничего нет. Но посторонние не являлись. Было тихо. А интуиция озадаченно помалкивала — он не понимал, то ли есть кто-то в этом саду, то ли нет тут никого. Очнувшись, он понял, что выглядит полным идиотом. Потупился в землю, что-то проворчал и полез в кусты искать свой «браунинг»…

Капитан вошел в дом со спокойным лицом, тщательно вытер ноги о коврик. Агата — бледная, какая-то истончившаяся, с немытой головой — сидела за столом и проводила странные химические опыты. В одной руке она держала бутылку виски, в другой бутылку мартини и одновременно, с настороженным видом сливала содержимое обеих емкостей в один граненый бокал. Сильно пьяной она не казалась. Сильно трезвой, впрочем, тоже. Рядом с женщиной валялись обрывки газеты, какие-то клочки материи, иголки, нитки.

— Дорогая, эти две вещи смешивать нельзя, — предупредил Дементьев.

— Неправда, — возразила Агата, не поднимая на него глаз. — Чего хочет женщина, того хочет бог…

— Неужели? — возмутился он, отбирая у нее бутылки. — Да богу бы такая дичь и в голову не пришла. Шила куклу вуду? Гадала на ромашке? — кивнул он на обрывки у девушки под ногами. — Любит, не любит? Ну и как?

— Пока терпит, — пожала она плечами. Подняла на любовника мутные глаза. — Скажи, Олежек, я доступная или достойная?

— Ты та, что мне нужна, — буркнул он, озираясь по сторонам. — Хотя мусор за весь день могла бы и вынести.

— Так вот оно что, я нужна тебе для того, чтобы выносить мусор? — прозрела Агата.