Блокада. Запах смерти

Он бросился к Цыгану, но не дотянулся бы из-за цепи, если б Иван сам не сделал шаг ему навстречу.

– Теперь понятно, почему Дед тебе это поручил, – понимающе произнес Курпатый. – Решили проверить, с кем ты, а ты, получается, стал членом семьи легаша. Может, это ты красноперых на нас наводил?

– Не гони, Курпатый, я же со всеми под выстрелы ходил.

– Ага, – нахмурился Михаил, сопоставив факты, – только почему-то кто убит, кто повязан, а с одного тебя как с гуся вода.

– Я всегда фартовым был, – как можно спокойнее и увереннее произнес Цыган, понимая, что миром с Курпатым ему не разойтись.

– Сегодня фарт тебе изменил, – решительно поднял бандит револьвер.

А Славка еще крепче, сковывая движения, вцепился в Ивана, боясь, что он отойдет. Зарецкий почувствовал себя как пловец, спасающий утопающего, который обхватил его руками и мешает, таща за собой ко дну.

– Не глупи, Михаил, – попытался он выиграть необходимое время. – Хочешь, расскажу тебе, кто сдал нас легавым?

Курпатый ничего не ответил. Однако по его взгляду было видно, что ему интересно услышать, что скажет Цыган. И Ванька, воспользовавшись паузой, потихоньку стал освобождаться от цепких Славкиных объятий. Он плавно, чтобы не спровоцировать выстрел, отошел немного в сторону.

– Ну и кто? – не выдержал затянувшегося молчания Курпатый.

– Ты и сдал, – огорошил его Ванька, отодвигаясь от Славки.

– Я?! – захлебнулся от негодования Курпатый.

– Да, ты. А теперь ты рад грохнуть меня, чтобы все можно было списать на мой счет, – продолжил блефовать Цыган, мелкими движениями подбираясь к керосиновой лампе.

Курпатый, ошалевший от такой наглости, не мог справиться с нахлынувшим на него возмущением и пытался подобрать слова в свое оправдание, но в этот момент Цыган ударил по керосинке, и та, отлетев к противоположной стене, разбилась вдребезги. Подвал погрузился в полный мрак. Цыган упал на пол, вытаскивая из-за голенища финку.

– У, сука! – завизжал от злости Курпатый, понимая, что Цыган обвел его вокруг пальца. Начав пятиться в сторону двери, он дважды выстрелил в направлении, где оставался Цыган.

– А-а-а! – откликнулся воплем раненого Цыган, быстро меняя место.

– Бах! – снова выстрелил, в сторону крика, Курпатый.

Славка, привыкший к темноте, отчетливо видел стоящего в паре метров от входной двери Курпатого с револьвером в руке, и то, как сбоку, вдоль стенки, осторожно пробирался за его спину Иван.

– Вот, Цыган, я же говорил, сегодня не твой фарт, – ухмыльнулся Курпатый, думая, что разделался с предателем.

Он повернулся к двери и вытянул руку, чтобы ее нащупать и открыть. Неожиданно его рука вместо двери наткнулась на голову Ивана. Но Курпатый и не успел понять, что это было, так как в тот же момент Кощеева финка всем лезвием вошла в его сердце.

Нецецкому не сиделось на месте. Во-первых, он ждал Курпатого, втайне надеясь, что Зарецкий не решится на убийство и тем самым подпишет себе приговор. Во-вторых, старый вор впервые оставался один, без подельников, и теперь сидел в церковном флигеле, чувствуя себя совершено беззащитным. Ему также не давала покоя обострившаяся подозрительность, которая толкала учинить допрос Николке и попытаться через него выяснить все о Цыгане. Даже очевидный факт, что тот не вполне душевно здоров, не казался уголовнику помехой. Выждав, когда отец Амвросий отправился отоваривать продуктовые карточки, Дед вошел в церковь, в которой Николка наводил чистоту, протирая пол после службы.

– Чудик, – пренебрежительно обратился он к нему, – иди сюда, разговор есть.

Николка, оглянувшись и посмотрев на Нецецкого, не бросил своего занятия.

– Ты что, оглох? – Дед, уязвленный его поведением, подошел вплотную и наступил на половую тряпку.

– Нет, я не глухой, – ответил парень, безуспешно пытаясь высвободить орудие производства.

– Я тебе задам пару вопросов, и ты должен на них честно ответить.

Николка выпрямился, понимая, что этот человек все равно настоит на своем.

– Ты ведь знал Зарецкого еще до того, как оказался с ним на фронте в одном батальоне? – начал выпытывать Нецецкий.

– Да, я Ваньку знал. Если бы не он, Николка бы помер от голода в прошлом году, – спокойно ответил церковный человек.

– А ты знаешь, что он с милицией связан? – продолжал докапываться до нужной информации Нецецкий.

– Ванька? С милицией? – удивленно посмотрел на него парень. – Ванька вор, но добрый, не тебе чета. Он нам в церковь муку принес, а потом мы с ним продукты воровали из овощехранилища.

При этих воспоминаниях Николка расцвел детской улыбкой, словно говорил о лучшем в своей жизни событии.

– Так ты тоже, крыса, мои продукты воровал? – удивился Дед.

– Зачем Николку крысой называешь? Нехорошо это, – спокойно отреагировал на ругательства парень.

– Значит, ты, полудурок, хочешь сказать, что твой дружок водил шашни с дочерью легавого, а с тестем не спутался? – по-другому попробовал прощупать его старый уголовник.

– Ванька никаких шашней не водил, – насупился Николка, – он обвенчался с Настенькой, и они теперь муж и жена.