Блокада

— Рук! — крикнул Кобба и что-то приказал ящеру на своем языке.

Филя выскочил из кабины и бросился сначала к собаке. Пес был крупным — размером с козу, не меньше. Его туловище было почти перерублено возле крестца. Но на людях Рубленых ран не нашлось. У трех мертвецов были раздавлены головы, у четырех переломаны ребра. Все они валялись так, словно пытались сойтись в одной точке, у скамьи, но неизвестный великан с огромной дубиной расшвырял их, Размахивая тяжелым оружием во все стороны. Еще один труп лежал возле скамьи — у него была сломана рука и превращена в крошево из костей половина груди.

— Потека среди этих нет, — поднял голову Файк. — Это ватажники. Правда, у них татуировки на щеках странные — собачьи головы. Я таких не видел. Те, что сюда иногда забредают, выкалывают себе просто линии или круги. Все, кроме пса, убиты… непонятно как. У них все кости переломаны!

— Говоришь, Вотек может приложить? — спросил Пустой.

— Говаривали, — удивился Файк, — И то сказать — жил себе один, но никого не боялся. С другой стороны, дед — он и есть дед. Хотя к нему тут все с уважением. Ведун все-таки. Видел то, чего другим не разглядеть. Говорят, приколдовывал. Я, правда, в колдовство не верю, но кое-кто предупреждал, что с Вотеком ссориться нельзя.

— Восемь трупов, — задумался Пустой, — Если Ярка не ошиблась, их еще больше десятка.

— Если эти — те самые, которых она видела в городке… — усомнился Файк.

— Есть след! — появился из кустов Кобба со стрекочущим Руком, — Уходит в овраг в ста шагах. Но вездеход в овраг не пройдет.

— По местам! Быстро! — зарычал Пустой.

Разбойников вездеход настиг через пару миль. Филя вел его вдоль оврага, не приближаясь к краю ближе чем на пару десятков шагов. Пустой и Коркин сидели на крыше. По дну узкого оврага бежали десять человек. Один, что покрепче других, тащил на плече старика. Остальные трусили следом. Одиннадцатый гарцевал на коренастой лошадке в сотне шагов впереди.

— Ты стрелял когда-нибудь в людей? — двинул цевье дробовика Файк.

— Никогда, — признался Филя.

— И я, — засмеялся Файк. — Однако когда-то надо начинать.

— Стой! — крикнул сверху Пустой, когда вездеход обогнал процессию. Он спрыгнул с вездехода, обернулся к Филе: — Снять бы конника, но старика нельзя упускать- Стойте здесь, не дергайтесь, луков у ребят нет. Я с ними поговорю. Мне старик живым нужен. Коркин, смотри за конным.

— Что у него есть? — спросил Файк, когда механик начал спускаться по склону оврага.

— Клинок, дробовик, но он… Такой странный. Вроде игрушки.

Филя не мог отвести взгляда от Пустого. Тот съехал на спине по крутому песчаному склону и пошел, подняв руки, навстречу ватажникам. Процессия остановилась. Здоровяк, который нес ведуна, что-то крикнул, затем бросил старика на песок, выхватил из-за пояса широкий тесак и пошел навстречу Пустому.

— Вот чем была убита собачка, — прошептал Файк. — У Пустого совсем, что ли, в голове пусто? Такого здоровяка надо издали бить, ему одной пули еще и мало будет.

— Не дергаться, — повторил приказание командира Филя и приложил к глазам бинокль.

Здоровяк остановился в десятке шагов от брошенного старика. Девять его собратьев выстроились в линию и тоже вытащили оружие. И тесаки были не у всех. Трое сжимали какие-то ружья. Пустой же продолжал идти вперед, выкрикивая какие-то слова и размахивая пустыми руками. Когда до здоровяка остались пять или шесть шагов, Филя стиснул бинокль так, что корпус его заскрипел. Вот здоровяк замахнулся тесаком, чтобы зарубить наглеца, а Пустой словно и не заметил угрожающего движения, но в последний момент, когда страшное оружие уже пошло вниз, быстро шагнул вперед, выхватил что-то из-за пояса и прямо из объятий здоровяка, который повис у него на плечах, одного за другим положил всех девятерых. Отгремели девять сухих щелчков, повалились наземь девять разбойников. Механик оттолкнул здоровяка и вытащил из его груди сверкающий Клинок, который неизвестно как оказался у него в левой руке.

Впереди застучали копыта. Конник торопился уйти по дну оврага. С вездехода громыхнул выстрел, всадник покачнулся, но тут же ухватился за гриву лошадки и скрылся в излучине оврага.

- А ведь зацепил скорняк конного, — оживился Файк. — Может, и сдохнет. Но не догоним. Эта часть равнины вся оврагами посечена. Через милю будет поперечина еще глубже этой — шею можно сломать, если свалишься.

— Коркин, за руль! — крикнул Филя и побежал, полетел, покатился кубарем по склону вниз к Пустому.

Тот стоял на коленях возле старика и поил его водой из фляги. Седой и небритый Вотек шевелил кустистыми бровями, глотал воду и, тяжело дыша, с подозрением переводил взгляд с Пустого на Филю, с Фили на вездеход, край кабины которого торчал над склоном оврага, и опять на Пустого.