Блокадник

В конце декабря тридцать восьмого неожиданно пришло письмо от матери. Это была первая весточка от нее и наилучший новогодний подарок. Анастасия писала, что находится в Магаданской области, живет в бараке на реке Колыме, работает в прачечной и по швейной части. Условия терпимые, но очень холодно. Бабушка заливалась слезами радости. Немедленно написали ответ. Теперь, когда Петя не слушался, бабушка грозила пожаловаться маме. Но письма приходили не чаще, чем раз в три месяца – видимо, таковы были ограничения, а может, просто не все доходили.

После окончания первого класса Петя вновь уехал с тетей Надей на дачу. Приглашали и Галину, но та наотрез отказалась, тем более что недавно ей удалось найти новую, довольно приличную работу на обувной фабрике «Скороход».

На этот раз Надежда Антоновна выбрала местом летнего отдыха деревню Сурики на берегу реки Меты в Новгородской области. Местные шутили: «В деревне Сурики живут одни мазурики». Но народ здесь, напротив, был хороший, приветливый, а местность еще более живописная и дикая, чем в прошлогодней Суйде. Тетя Надя обожала русскую природу и невольно передала эту любовь и Пете.

Ранним утром он выходил на берег Меты. Над водой поднимался пар и летали синие стрекозы, от привязанных у берега лодок пахло смолой. Местные пацаны тягали здоровенных щук. Пете не настолько везло с уловом, но он не отчаивался.

В Суриках тетя Надя, разумеется, ничуть не переменила своих привычек. В деревню с ней прибыли те же предметы аристократического обихода. И требования ее к Пете оставались прежними. Но он уже достаточно привык к теткиным причудам и методикам воспитания.

Этим летом Петя сильно сблизился с дядей Васей, который, против обыкновения, провел с семьей на даче почти две недели. В молодости он занимался греко-римской борьбой, имел могучее телосложение и всячески пытался привить Пете любовь к спортивным занятиям: заставлял подтягиваться, перепрыгивать через ограду участка, учил сражаться на палках и ездить на довольно тяжелом «дорожном» велосипеде. Часто показывал какой-нибудь прием или захват, давал пощупать богатырские бицепсы. Когда они вместе шли по деревне, Петя с гордостью ловил взгляды мальчишек.

Тетя обожала ходить в лес по грибы и ягоды. В одном месте через Мету был переброшен очень шаткий пешеходный мостик, звавшийся «чертовым мостом». Петя испытывал непреодолимый страх перед этой переправой. Как назло, путь к самым грибным местам лежал на другой берег и именно через этот мостик. Тетка переходила твердо, даже не сбавляя шаг, а племянника подвергала язвительным насмешкам за трусость.

Надежда Антоновна одевалась предельно скромно. Все лето она носила один и тот же простецкий сарафан на голое тело и старалась обходиться без обуви. Во время грозы раздевалась донага, выходила на огород под ливень и подолгу стояла с поднятыми руками. Возможно, это был какой-то древний мистический ритуал, почерпнутый из обожаемых ею эзотерических трактатов. Никому и в голову не приходило предостеречь Надежду Антоновну от таких акций, во время которых легко можно было «словить» молнию. Но она, видимо, была твердо уверена, что время ее еще не пришло.

Плавать тетя Надя могла часами, несмотря на стремительное течение Меты. Вода поистине была ее стихией. Пловчиха она была отменная, в пятидесятилетием возрасте участвовала в заплыве ленинградских физкультурников на Неве между мостами Лейтенанта Шмидта и Дворцовым. Тетя настойчиво учила плавать и побаивающегося воды Петю, в результате к концу лета он уже чувствовал себя на реке достаточно уверенно. По вечерам тетя любила раскладывать карточные пасьянсы, всецело погружаясь в процесс.

В этот раз на дачу взяли дикого лесного кота Степана, тетиного любимца. Весил этот зверь килограммов пятнадцать и выглядел очень внушительно. Весь день он дрых где-нибудь на чердаке или просто на шкафу в комнате, а по ночам пропадал на охоте. Погладить зверюгу Пете ни разу не удалось, тот игнорировал всех, кроме хозяйки. Тетя Надя покупала в деревне сливки и свежие яйца, делала смесь в особой пропорции и кормила обожаемого питомца. Наблюдавшие этот «разврат» местные реагировали без должного понимания.

У Степана была одна пагубная привычка, от которой другого кота его хозяева давно бы отучили хорошей взбучкой: он обожал валяться на свежей выпечке. Тетя Надя очень любила печь разнообразные пироги, делала это часто и с большой любовью, причем неизменно получались кулинарные шедевры. Но как ни старалась она уберечь эти творения от кота, тот всегда как-то улучал момент и совершал свою подлую акцию. Особенно жаловал горячие пироги с рыбой, причем не ел их, а только «обкатывал» своим толстым шерстяным брюхом. Удивительно, но поклонница чистоты и порядка Надежда Антоновна лишь ласково журила наглого котяру, больше умиляясь его выходкам, чем сердясь.