Блокнот Бенто

Вглядись в лица новых тиранов. Язык не поворачивается назвать их плутократами – термин слишком глубоко связан с историей, а эти люди – часть явления, которому нет аналогов в прошлом. Давайте остановимся на слове «спекулянты». Улиц этих спекулянтов много общих черт. Это сходство отчасти определяется обстоятельствами – они обладают одинаковыми способностями и ведут одинаковый образ жизни, – а отчасти выбрано в качестве стиля.

Моя схема строится на облике северян. Ясно, что портрет спекулянта-южанина будет другим, и все-таки подозреваю, что внем будут отчетливо видны те же тенденции.

Все они разного возраста, однако по стилю напоминают мужчину под пятьдесят. Одеты они безупречно, покрой костюмов призван внушать доверие, подобно силуэту бронированного грузовика для доставки ценных грузов. Передвижная Бронированная Безопасность.

Вглядываясь в их черты, находишься под впечатлением, будто у них нет ярко выраженных, не говоря уж о чрезмерных, физических желаний – помимо неутолимого желания управлять. Их лица отнюдь не выглядят чудовищными: в них заметно некое утомление, в остальном же они ничего не выражают.

Их лбы покрыты множеством горизонтальных морщин, Не борозды, пропаханные мыслью, нет – скорее линии непрерывной передачи информации.

Небольшие, шустрые глаза, которые все изучают и ни над чем не задумываются. Уши объемные, как изображение на экране компьютера, но слушать не способны.

Губы, которые редко дрожат, рты, неумолимо принимающие решения. Они много жестикулируют руками – этими руками они демонстрируют формулы, не прикасаясь к опыту.

Их прически, тщательно уложенные, словно для авиационных испытаний скорости.

Невозмутимая уверенность в себе, заметная в их лицах, под стать их невежеству, тоже заметному.

Ты рассказал о том, что существуют три вида знания. Знание бессистемное, основанное на слухах, впечатлениях, никак не связанное с чем-либо цельным. Знание, использующее адекватные идеи, которое имеет отношение к свойствам вещей. И знание, которое имеет отношение к сущности вещей, соответствующей их природе в Боге.

Спекулянты не знают ничего, совершенно ничего, ни о свойствах, ни о сущности вещей. Им знакомы лишь их собственные впечатления об их собственных делишках, Отсюда их паранойя и, как порождение этой паранойи, их самовоспроизводящая энергия. Догмат, который они не устают повторять, таков: «Альтернативы не существует».

Когда я рисую – а рисовать здесь означает вовсе не то, что писать или рассуждать, – в определенные моменты у меня возникает впечатление, будто я участвую внеком примитивном телесном процессе вроде пищеварения или потовыделения, процессе, который не зависит от сознательной воли, Это впечатление преувеличено, и все-таки занятия рисованием – практика, которая затрагивает (или которую затрагивает) нечто прототипическое, то, что предшествует логическим рассуждениям.

Благодаря недавно опубликованным результатам исследований Антонио Дамазио и других нейробиологов теперь нам известно, что передача сообщений от одной клетки живого организма к другой организована в виде схем или карт. Это пространственные структуры. Им присуща своя геометрия.

Именно посредством этих «карт» тело общается с мозгом, а мозг – с телом. И эти сообщения составляют основу нашего духа, который, как ты полагал и предвидел, является детищем и тела, и мозга. Акт рисования, вероятно, включает в себя неясное воспоминание о подобном ориентировании по карте.

Процитирую Дамазио: «Все полотно мыслящего разума соткано из одной и той же ткани – образов, порожденных способностью мозга к составлению карт».

Рисование так или иначе есть упражнение в ориентации, и в этом качестве его можно сравнить с другими процессами ориентации, происходящими в природе.

Когда я рисую, то чувствую, что становлюсь немного ближе к чему-то: к тому ли, как птицы выбирают маршрут при полете, или как зайцы, убегая от погони, находят убежище, или как рыба понимает, где метать икру, или как деревья находят дорогу к свету, или как пчелы строят свои соты.

Мне известно, что я не один – со мною кто-то далекий, безмолвный. Он почти так же далеко, как звезды. И все-таки я не один, Не потому, что мы находимся водной и той же вселенной, но потому, что мы занимаемся – каждый на собственный лад – близкими по характеру поисками.

Рисование – разновидность исследования на ощупь, А первый импульс к рисованию обычно проистекает из человеческой потребности вести поиски, наносить на бумагу точки, находить место для вещей и для себя самого.

Снова процитирую Дамазио: «…сознательное мышление возникает в результате установления взаимоотношения между организмом и объектом, который предстоит познать».