Блондин на коротком поводке

Самое умное в этой ситуации было бы отказаться от роли свидетельницы, но Дашка так просила и столько раз мне напоминала, как очень давно, когда нам было лет по двенадцать, мы торжественно поклялись, что непременно будем друг у друга свидетельницами на свадьбе, что сердце мое дрогнуло, и я решила вытерпеть все ради подруги.

Со своими друзьями я в этот период виделась значительно реже, Дашка, естественно, в нашей компании совсем не появлялась. Шурик как-то между делом поинтересовался, где это мы с Дашкой пропадаем, я отшутилась, потому что совсем не хотела быть для него горевестником — вдруг он запсихует, узнав, что Дашка выходит замуж, и начнет делать глупости? Впрочем, меня это не слишком касается, возможно, у него все давно прошло, но пускай он узнает про Дашкино замужество не от меня.

Только однажды мы случайно столкнулись в ресторане со Светкой Росомахиной.

Это был даже не ресторан, а скорее кафе — не слишком дорогое, но очень модное. Называлось оно «Пионерский лагерь», и порядки там были абсолютно советские. Довольно просторное помещение было уставлено длинными столами, как в пионерской столовой, под потолком висели светильники, выполненные в виде «лампочки Ильича» — голая двадцативаттная лампочка на старом плетеном шнуре, из репродуктора доносились пионерские песни, вместо живой музыки висел пожелтевший от времени киноэкран, и показывали фильм «Добро пожаловать, или Посторонним вход запрещен».

Меню тоже было соответствующее: фирменное блюдо — печенная в золе картошка и коктейль, который назывался «Компот из сухофруктов» и здорово шибал в голову.

Нас занесло в это кафе, потому что Дашке вдруг захорошело посетить эту модную забегаловку. Народ, правда, валил туда валом, Стасу пришлось сунуть швейцару приличные деньги.

Мы собирались уже уходить, когда заметили Светку Росомахину в шумной компании своих однокурсников с биофака, которые отмечали чей-то день рождения. Вернее, она увидела нас первая и, разумеется, прискакала поболтать. Светка — шумная яркая брюнетка с пышными кудрявыми волосами и большим бюстом. Голос у нее громкий, но приятного тембра, манеры довольно бесцеремонные, но девка она не вредная. Светка мигом выудила из Дашки все подробности, поздравила ее и Стаса с бракосочетанием, внимательно поглядела на меня и на Филиппа. Мы собирались уже уходить и вышли с Дашкой в туалет попудрить носики, а когда вернулись, Светки и след простыл.

Уж не знаю, что она наболтала нашим общим друзьям, но все как-то вдруг резко перестали звонить и спрашивать, куда я запропастилась. Мне тогда действительно было некогда — приехала ненадолго из Москвы мама и привезла как раз к случаю весьма приличное вечернее платье. Узнав про Дашкину свадьбу, она подошла к делу очень ответственно и решительно взялась за мой внешний вид. В ответ на мои вялые возражения мама твердо сказала, что я просто обязана на свадьбе выглядеть прилично. То есть красивее невесты, разумеется, никого там не будет, но и свидетельница должна быть хорошенькой, чтобы не испортить свадебные фотографии.

Кажется, больше всех радовалась предстоящей свадьбе Виктория Федоровна, Дашкина мать. Она заказывала новые туалеты, обсуждала меню свадебного обеда, составляла список гостей. Будущие родственники выводили ее светские знакомства на принципиально новую орбиту. Среди приглашенных на свадьбу были два министра, владелец крупного телеканала, губернатор огромной сибирской области и знаменитый художник, личный друг президента.

В разговоре со своими старыми подругами Виктория Федоровна вдруг замирала, как будто пораженная какой-то ужасной мыслью, и восклицала:

— Не забыли ли мы послать приглашение Андрею Пантелеймоновичу?

— Как? — послушно отзывались подруги. — Тому самому Андрею Пантелеймоновичу?!

— Ну конечно, — небрежно отвечала счастливая Виктория Федоровна, — какому же еще? Кажется, в России только один Андрей Пантелеймонович!

После таких слов несчастные подруги замирали в священном трепете.

Очень больших усилий стоило Виктории Федоровне Дашкино подвенечное платье. Дело в том, что свадебный наряд принято, оказывается, шить только у Варвары Фигуриной. То есть кто-то может заказать платье и у более скромного модельера, а кто-нибудь — даже купить готовое, но только не дочь Виктории Федоровны. Венчаться в чем-то другом — это почти так же ужасно, как выходить замуж голой или того хуже — в промасленной спецовке. Девушка из хорошей семьи должна венчаться только в платье от Фигуриной, иначе она будет опозорена на всю жизнь.

А к знаменитой модельерше записываются за год. Кроме того, как назло, Варвара Фигурина в самый неподходящий момент собралась на грандиозный показ мод в Париж. До отъезда оставалась всего одна неделя, и на эту неделю у Варвары была срочная работа. Она должна была сшить представительский костюм для Ксении Ивановны Морозовой, чиновной дамы, вице-губернатора по каким-то неопределенным вопросам.