Блондинка-рабыня

Но все внимание Рили сосредоточилось на Слиме. Это был невысокий, неуклюжий тип, с бледным лицом, безвольным ртом и тусклым, пустым взглядом. Он производил впечатление человека нерешительного, но под маской кретина скрывалось бесчеловечное, безжалостное существо.

Карьера Слима Гриссона была типичной для патологического убийцы.

Очень рано он перестал заниматься школьными делами и уроками, зато проявил недвусмысленный интерес к деньгам. С садистским удовольствием мучил животных. В восемнадцать лет участвовал в убийстве и проявил несомненную тягу к делам такого рода. С тех пор его сдерживающие центры практически перестали работать. Иногда, в редкие моменты, он производил впечатление человека нормального. Но только иногда. В основном же он вел себя как настоящий, клинический идиот.

Его мать, Мамаша Гриссон, с упорством отказывалась признать это. Она пристроила его возле бильярдов, и там Слим столкнулся с настоящими гангстерами. Он видел их манипуляции с оружием и пачками банковских билетов. Слим тоже раздобыл себе револьвер и вскоре совершил убийство. Ему пришлось бежать, и его мать в течение двух лет ничего о нем не слышала. Потом он вернулся и стал хвастать количеством убийств, совершенных им в течение этих лет. Мамаша Гриссон решила, что он вполне созрел для роли главаря банды и стала подбирать людей. Она сколотила отменную шайку негодяев: Флин, недавно вышедший из тюрьмы, в которой провел четыре года за ограбление банка; Эдди — экс-полицейский из уголовной полиции; Уоппи — специалист по сейфам и, наконец, Док. Последний, человек преклонного возраста, когда-то был лишен диплома и выгнан из клана врачей. Он с радостью принял эту работу, так как давно не имел вообще никакой.

Когда Слим собирался на очередное дело, Мамаша старательно продумывала всю операцию, вплоть до мельчайших подробностей. И если ей удавалось вбить в эту тупую голову свои инструкции, он уже ничего не забывал и действовал в полном соответствии с ними. Бандиты называли его «шефом», но все знали, что настоящим главарем банды была сама Мамаша. Без нее Слим ни на что бы не годился.

Рили был терроризирован уже одним видом этих людей. Он держался за отвороты пиджака, чтобы продемонстрировать свои миролюбивые намерения, и не двигался с места, не спуская с них глаз.

— Салют, Франк! — приветствовал его Эдди. — Держу пари, ты не ожидал меня?

Рили медленно спускался по лестнице, в то же время зорко следя за теми, к кому шел.

— Салют! — ответил он сдавленным голосом.

— Куда подевалась птичка, которая была с тобой?

Рили сделал усилие, чтобы казаться равнодушным.

Если он хотел выйти живым из этой истории, то должен был блефовать, и блефовать правдоподобно.

— И ты проделал этот путь, чтобы еще разок взглянуть на нее, да? — Он заставлял себя говорить небрежно. — Ты что, хотел сделать ей подарок? Тебе не повезло. С ней была одна морока, и пришлось от нее избавиться.

— Не может быть! А я так хотел посмотреть на нее вблизи! Кто она была, Франк?

— Так, одна кукла. Ты ее не знаешь…

Он чувствовал на себе ледяные взгляды членов банды Гриссон и понимал: эти люди знают, что он лжет. Слим был единственным, кто пока не обращал на него никакого внимания.

— Ты случайно не в ресторане Шосондора подцепил ее? — спросил Эдди.

Рили вдруг почувствовал холод в области желудка.

— Кого? Эту маленькую пустышку? Да она никогда и не бывала в таких коробках! Мы ее подцепили в баре Ицци. Хорошенькая мордашка — вот мы и забрали ее, чтобы прокатиться и пошутить немножко. Но она заартачилась, и тогда мы предложили ей отправиться домой пешком.

Эдди расхохотался. Он от души забавлялся.

— Кроме шуток? Тебе следовало бы писать сценарии для кино, Франк!

Очень медленно Слим поднял голову.

Он уставился прямо в глаза Рили, и тот не выдержал — отвел взгляд в сторону.

— Где Джонни? — спросил Слим.

— Наверху. — Рили почувствовал, как пот струится по его спине.

Слим медленно повернул голову к Эдди.

— Сходи за ним!

Дверь комнаты наверху отворилась, и Джонни вышел на галерею.

Джонни не любил наживать себе врагов, поэтому не принимал ничью сторону. Он всегда держал нейтралитет.

Рили взглядом пытался внушить ему, чтобы он молчал, но Джонни не смотрел в его сторону. Он смотрел на Слима.

— Салют, Джонни!

— Салют, Слим! — Джонни держал свои руки на виду.

Руки Слима поднимались и опускались, теребили галстук и воротничок, он похлопывал себя по груди… Это были не устававшие двигаться, наводящие страх руки.

— У меня есть новый нож, Джонни, — похвастался Слим.

— Тем лучше для тебя. — Джонни бросил быстрый взгляд на Эдди.

Неожиданно Слим сделал молниеносное движение. В его руке засверкал нож. Нож, с черной ручкой, с тонким лезвием, длиной сантиметров пятнадцать.

— Посмотри-ка, Джонни. — Слим вертел нож между пальцами.

— Тебе повезло, что у тебя есть такой хороший нож. — Джонни весь напрягся.

Слим кивнул.

— Я знаю. Он режет хорошо. И ты это знаешь, Джонни.

Док, который, стоя позади Эдди, жевал сиг арету, по некоторым признакам понял, что у Слима начинается приступ, и подошел к нему.