Блондинка. Том I

Какими знакомыми кажутся лица Темного Принца и Прекрасной Принцессы! Но при этом Норма Джин никак не может узнать. Темный Принц напоминает Рональда Колмена, Джона Гилберта, Дугласа Фэрбенкса-младшего — и однако же он ни тот, ни другой и ни третий. А Прекрасная Принцесса похожа на Дикси Ли, Джоан Блонделл, полногрудую Джинджер Роджерс — и однако же она ни та, ни другая, ни третья. На Принце фрак, белая шелковая рубашка, а в петлице — веточка мелких красных ягодок. На черных щедро политых лаком волосах красуется смешная шапка Санта-Клауса — красного бархата с окантовкой из белого пушистого меха.

— Подходите получать подарки, дорогие дети! Не стесняйтесь! (Он что, этот Принц, смеется на ними, что ли? Ведь все дети, особенно те, кто постарше, так и рванули вперед, к елке, стремясь получить подарок, пока еще все не разобрали. И уж ничуть не стеснялись при этом.) — Да подходите! Просим, просим!Дорогие дети! .. Да благослови вас Господь! (Она что, эта Прекрасная Принцесса, вот-вот разрыдается, что ли? Подрисованные глаза отливают стеклянным блеском и смотрят почти искренне, блестящие малиновые губы то растягиваются, то сжимаются бантиком, как некое ползучее существо, живущее своей отдельной жизнью.)

На Принцессе сверкающее платье из красной тафты с пышной шуршащей юбкой, стянутое в талии; красный корсаж, усыпанный блестками, облегает полную грудь, как туго натянутая перчатка. На платиновых блестящих от лака волосах диадема — неужели бриллиантовая? Ну, уж ради такого события, как раздача подарков в сиротском доме, можно и расстараться. На Принце белые короткие перчатки, на Принцессе — тоже белые, только длинные, до самого локтя. А рядом и за спиной королевской четы — эльфы, помощники Санта-Клауса. У некоторых белые бакенбарды и щетинистые белые накладные брови. И эти помощники непрерывным потоком передают взятые из-под елки подарки королевской чете. Просто волшебное, завораживающее зрелище — как ловко, почти не глядя, ловят в воздухе Принц и Принцесса эти подарки, а иногда даже нагибаются поднять их.

Атмосфера в зале царила веселая, но лихорадочная. Рождественские песенки гремели из динамика во всю мощь; из микрофона Принца сыпались электрические искры, что, похоже, его раздражало. Помимо подарков, Принц и Принцесса раздавали леденцы в виде длинных полосатых палочек и яблоки на таких же палочках, и запасы их быстро подходили к концу. Кажется, в прошлом году подарков на всех не хватило, и дети постарше с удвоенной энергией пробивались вперед. По местам! По очереди! Все по очереди!Матроны в униформе ловко и быстро выталкивали нарушителей порядка из очереди и растаскивали по спальням наверху, встряхивая за шиворот и щедро раздавая пинки. Какое счастье, что королевская чета не замечала этого и фотографы не замечали, а если и замечали, не подавали виду: все, что вне фокуса, в расчет не принимается.

И вот наконец настал черед Нормы Джин! Она терпеливо дожидалась в очереди, чтобы принять подарок от Темного Принца. Который при ближайшем рассмотрении оказался куда как старше, чем выглядел издалека. Мало того, у него была странная красноватая кожа без пор, какая прежде была у куклы Нормы Джин; а губы оказались накрашенными, а глаза отливали тем же стеклянным блеском, что и у Прекрасной Принцессы. Но Норме Джин некогда было обращать внимание на такие мелочи. Она, спотыкаясь, продвигалась вперед, в ушах стоял звон и рев, чей-то острый локоть подталкивал в спину. И вот она робко подняла обе руки, принять подарок, а Темный Принц воскликнул:

— Малышка! Славная моя малышка! — И не успела Норма Джин понять, что происходит, прямо как в одной из сказок бабушки Деллы, не успела она опомниться, как Принц, схватив ее за обе руки, поднял и втащил на возвышение, и поставил рядом с собой!

Здесь свет был уже просто невыносимо ярким, просто ничего не было видно вокруг из-за этого света. Комната, полная детей и взрослых, расплывалась и рябила перед глазами, точно поверхность пруда. Принц с шутливой галантностью протянул Норме Джин леденцовую палочку в бело-розовую полоску, яблоко на палочке — оба эти предмета оказались страшно липкими — а также завернутый в красную бумагу подарок. Потом Развернул ее лицом к вспышкам камер и улыбнулся своей великолепной натренированной улыбкой.

— Счастливого тебе Рождества, малышка! Наилучшие пожелания от Санта-Клауса!

И девятилетняя Норма Джин широко разинула рот и распахнула глаза от страха и изумления, и фотографы — все до единого мужчины — приняли это за выражение восхищения. И один из них крикнул: