Блондинка. Том II

Блондинка Актриса вся извертелась, непрестанно оглядывая толпу. Что было очень непросто, поскольку ее, что называется, живьем, «вшили» в кричаще розовое шелковое платье, подчеркивающее каждый округлый изгиб, каждую соблазнительную впадинку ее роскошного зрелого тела. И при этом она сияла ослепительной, как лампочка под высоким напряжением, улыбкой, и обшаривала взглядом толпу в поисках его.Если глаза их встретятся, она точно узнает! Возможно, ее глаза являются зеркальным отражением отцовских. Даже наверняка. Наверняка она больше похожа на отца, чем на мать. Всегда была похожа. О, она всем сердцем надеялась, что ему не будет стыдно за дочь, разряженную, размалеванную и выставленную напоказ, словно большая кукла. «Студийное произведение появилось как раз вовремя, взамен Бетги Грэбл». Она надеялась, что он не передумает и не покинет это сборище, дрожа от отвращения. Разве не писал он, что не смотрел ни одного фильма с ней и не собирается смотреть. «Он не одобряет "скотства"».

Блондинка Актриса отпила большой глоток шампанского, громко расхохоталась — веселые пузырьки щекотали ноздри. «Надо же, «скотство»! Жаль, рядом нет Касса, посмеялись бы вместе». Касс был единственным в Голливуде человеком, которому Блондинка Актриса могла довериться. Он знал о «низменном прошлом Нормы Джин, связанном с бульварной прессой» — именно так он все это называл. Да она могла бы рассказать ему если не все, то почти все.

Когда Блондинка Актриса приняла решение порвать с Близнецами, сделать аборт и согласиться на роль Лорелей Ли в «Джентльменах» — и это несмотря на скромную свою зарплату, составлявшую чуть больше одной десятой от доходов Джейн Рассел, — ее агент прислал ей дюжину красных роз и открытку следующего содержания:

МЭРИЛИН, ИСААК БЫ ТАК ТОБОЙ ГОРДИЛСЯ.

Да, наверное. Да и вообще все ею гордились. Ветераны Голливуда, продюсеры и исполнительные продюсеры, «денежные мешки» и их жены с цепкими злобными глазками — все они улыбались Блондинке Актрисе с таким видом, точно она наконец стала одной из них.

Во время просмотра фильма «Джентльмены предпочитают блондинок», который Блондинка Актриса уже видела несколько раз в полном виде и бессчетное число раз отдельными кусками (ибо в роли Лорелей Ли разве не добивалась она совершенства на съемочной площадке, донимая и выводя тем самым из терпения и актеров, и режиссера?), она вдруг обнаружила, что сосредоточиться ей очень трудно. О, это жаркое кипение крови! Это счастье, стучащее в сердце! Там тебя ждет сюрприз, нечто особенное.Как же рада она, что рядом с ней нет Бывшего Спортсмена; и В. тоже нет (кстати, он явился на премьеру со своей новой дамой, Арлен Дал); и мистера Шинна нет. Она рада, что одна сегодня вечером, в этом есть даже нечто возвышенное и благородное. Нечто особенное. В отеле, в твоем номере.Должно быть, все организовала Студия, снявшая для нее этот номер. Через мистера Зет или его офис, через человека, имевшего полномочия отдать распоряжения администрации «Беверли Уилшир» впустить посетителя в номер, занимаемый Мэрилин Монро. Ее возбуждала мысль о том, что мистер Зет, бывший до недавнего времени ее врагом, всегда говоривший с ней грубо, как с какой-нибудь шлюхой, узнал о ее отце и его стремлении воссоединиться с дочерью и наверняка желал им обоим, и дочери, и отцу, счастья. «Хеппиэнд, прямо как в кино! В конце длинного запутанного фильма». Перед тем как в зале стали гаснуть огни и раздались первые звуки музыки, Блондинка Актриса шепнула сидевшему рядом мистеру Зет:

— Я так поняла, сегодня, после приема, меня ждет в гостинице особенное свидание, да?

И мистер Зет с хитрой мордочкой летучей мыши таинственно улыбнулся и поднес кончик пальца к своим мясистым губам, как только что сделала Ивет. Да, может, все на Студии уже знают? Может, даже весь Голливуд уже знает?!

Они желают мне только добра. Ведь я — их Мэрилин. О, как же я люблю их всех!..

Странно все же — снова оказаться в «Египетском театре» Граумана. Это само по себе уже почти сцена из фильма: Блондинка Актриса возвращается в тот самый кинотеатр, где некогда одинокой маленькой девочкой боготворила таких же белокурых актрис, какой стала сама.После Великой депрессии театр Граумана отреставрировали, что обошлось в кругленькую сумму. Ибо в Америке началась новая эра — эра послевоенного процветания. Началась с превращенных в развалины стран Европы и стертых с лица земли городов Хиросима и Нагасаки. А вдали от них, на другом континенте, мощно и гулко забилось сердце нового мира.

И Блондинка Актриса, известная, как Мэрилин Монро, принадлежала этому новому миру. Блондинка Актриса непрерывно улыбалась. Но ее улыбке недоставало истинной теплоты, чувства или сложности душевной жизни, называемой «глубиной».