Блондинка в бетоне

– Значит, насколько я могу понять, вы говорите присяжным, что через два года после совершения убийств, когда вышла эта книга, вы ее прочитали и внезапно поняли, что у вас есть железное алиби для вашего друга. Я что-нибудь упустил, мистер Вечорек?

– Ну, только один момент – насчет того, что я внезапно понял. Это было не сразу.

– Тогда как же это было?

– Ну, когда я прочитал дату – 28 сентября, – это навело меня на определенные размышления, и тогда я вспомнил, что холостяцкая вечеринка в том году была как раз 28 сентября и Норман все время находился в моем доме. Я это проверил и позвонил жене Нормана, чтобы сказать, что о нем говорят неправду.

– Вы это проверили? У других участников вечеринки?

– Нет, в этом не было необходимости.

– Тогда как же, мистер Вечорек?

– Я посмотрел видео, которое снял в тот вечер. Там в углу стоят дата и время съемки.

Босх заметил, что лицо Белка слегка побледнело. Юрист посмотрел на судью, потом на свои записи, потом снова на судью. У Босха сжалось сердце. Белк нарушил важнейшее правило, то самое, которое вчера переступила Чандлер. Он задал вопрос, на который заранее не знал ответа.

Не нужно было быть юристом, чтобы понять, что раз именно Белк привлек внимание к видеозаписи, то теперь Чандлер имела полное право ее исследовать, приобщив к делу в качестве вещественного доказательства. Это была хитрая западня. Поскольку о новой улике ничего не говорилось в письменных показаниях Вечорека, Чандлер должна была заранее проинформировать Белка, что она собирается подвергнуть ее исследованию. Вместо этого она искусно заманила Белка в ловушку и заставила самого ее обнаружить. Теперь он оказался совершенно беззащитным, поскольку услышал о новом обстоятельстве одновременно с присяжными.

– У меня все, – сказал Белк и с поникшей головой вернулся на свое место. Немедленно взяв со стола свод законов, он принялся лихорадочно его листать.

Тем временем Чандлер вернулась к кафедре для повторного допроса свидетеля.

– Мистер Вечорек, у вас все еще хранится та запись, о которой вы говорили мистеру Белку?

– Конечно, я взял ее с собой.

Чандлер тут же подала ходатайство о том, чтобы видеозапись показали присяжным. Судья Кейес посмотрел на Белка, который медленно поплелся к кафедре.

– Ваша честь, – с трудом выдавил он, – защита просит десятиминутный перерыв для того, чтобы изучить прецеденты.

Судья посмотрел на часы.

– Вам не кажется, мистер Белк, что это несколько рано? Мы ведь только начали.

– Ваша честь, – сказала Чандлер, – истец не имеет возражений. Мне нужно время, чтобы установить оборудование для просмотра.

– Прекрасно, – сказал судья. – Десять минут для адвоката. У присяжных есть пятнадцатиминутный перерыв, после чего они должны вернуться в зал заседаний.

Встав, Белк продолжал листать тяжелый свод законов. А когда настало время садиться, Босх придвинул свой стул поближе.

– Не сейчас, – сказал Белк. – У меня всего десять минут.

– Вы прокололись.

– Нет, это мы прокололись. Не забывайте, что мы одна команда.

Оставив своего товарища по команде, Босх вышел покурить. Когда он подошел к статуе, Чандлер уже была там. Он все равно закурил, хотя и не стал подходить к ней близко. Взглянув на него, Чандлер самодовольно ухмыльнулась, и тогда Босх заговорил:

– Вы его обманули, не так ли?

– Обманула, заставив выдать правду.

– Разве?

– Конечно! – Она загасила в песке наполовину выкуренную сигарету. – Мне пора возвращаться, чтобы установить оборудование.

Она снова усмехнулась. Босх не мог понять, то ли она настолько хороша, то ли Белк настолько плох.

Пытаясь не допустить показа пленки, Белк потратил полчаса. Поскольку она не была упомянута в письменных показаниях, говорил он, это новая улика, которую истец не вправе так поздно предъявлять. Судья Кейес отверг его требование, указав на то, что все знают, что именно Белк вытащил ее на свет.

Когда присяжные вновь заняли свои места, Чандлер задала Вечореку несколько вопросов относительно пленки и ее местонахождения в последние четыре года. После того как судья Кейес отклонил очередное возражение Белка, Чандлер поставила перед присяжными видеодвойку и вставила кассету, которую Вечорек взял у своего друга, сидевшего среди публики. Чтобы не загораживать обзор остальным, Босху и Белку пришлось встать и перейти на места для публики.

Пока они совершали этот маневр, Гарри заметил на задней скамье Бреммера из «Таймс», который слегка ему кивнул. «Интересно, он здесь как репортер или в качестве свидетеля?» – подумал Босх.

Запись оказалась длинной и скучной, хотя и не была непрерывной. Во время вечеринки съемка то прекращалась, то начиналась вновь, но в нижнем правом углу неизменно высвечивались время и дата. Если они были верными, то Черч действительно имел алиби на момент последнего из приписываемых ему убийств.