Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход

Он стоял в ярком свете прожектора и крутил вокруг себя веревку, ловко переступая через нее — актер без публики, высокий, стройный красавчик-ковбой, который разыгрывал спектакль и наслаждался вовсю. Эрл — Меткая Пуля, Гроза Округа Кочайз. Он был бы вполне на месте в одном из этих пансионатов в духе Дикого Запада, где даже телефонистки являются на работу в верховых сапогах.

Внезапно он что-то услышал — или сыграл, что услышал. Бросив веревку, выхватил из кобуры оба револьвера и вскинул их, держа большие пальцы на курках. Вгляделся в темноту. Я боялся шелохнуться. Проклятые револьверы могли быть заряжены. Но прожектор слепил его, и он ничего не увидел.

Револьверы скользнули обратно в кобуру, он подобрал веревку, небрежно смотал ее и ушел в дом. Свет исчез, и я тоже.

Кружа среди деревьев, я подобрался к освещенному коттеджу на склоне. Из него не доносилось ни звука.

Я прокрался к забранному сеткой окну и заглянул внутрь. На ночном столике возле кровати горела лампа. В кровати лежал на спине человек в пижаме — расслабившись, вытянув руки поверх одеяла и глядя в потолок широко раскрытыми глазами. Роста он вроде был невысокого. Часть лица была в тени, но я рассмотрел, что он бледен, что ему не мешало бы побриться и что не брился он как раз дня четыре. Руки с растопыренными пальцами были неподвижны. Казалось, что он уже несколько часов не двигался.

На дорожке по ту сторону коттеджа послышались шаги. Заскрипела дверь, и на пороге возникла плотная фигура д-ра Верингера. Он что-то нес — вроде бы большой стакан томатного сока. Включил торшер. Желтые блики легли на его гавайскую рубашку. Человек на кровати не обратил на него никакого внимания.

Д-р Верингер поставил стакан на ночной столик, придвинул стул и сел.

Взяв пациента за кисть, пощупал пульс.

— Как вы себя чувствуете, м-р Уэйд? — Голос у него был ласковый и вкрадчивый.

Человек на кровати не ответил и не взглянул на него, уставившись в потолок.

— Ну, ну, м-р Уэйд. Что это за настроение? Пульс у вас всего чуть-чуть чаще, чем надо. Вы еще слабы, но в остальном…

— Тейдзи, — внезапно произнес человек на кровати, — скажи этому сукину сыну, что если он сам знает, как я себя чувствую, то нечего и лезть с вопросами. — Голос у него был ровный, красивого тембра, но раздраженный.

— Кто такой Тейдзи? — терпеливо осведомился д-р Верингер.

— Мой адвокат. Вон там, в углу. — Доктор Верингер посмотрел наверх.

— Вижу паучка, — сообщил он. — Перестаньте ломаться, м-р Уэйд. Со мной-то зачем?

— «Тегенария доместика», прыгающий домашний паук. Люблю пауков. Они почти никогда не носят гавайских рубашек.

Д-р Верингер облизал губы.

— У меня нет времени для шуток, м-р Уэйд.

— С Тейдзи не пошутишь. — Уэйд повернул голову — медленно, словно она весила тонну, и презрительно уставился на д-ра Верингера. — Тейдзи чертовски серьезная самочка. Подползает, и стоит вам отвернуться, прыгает быстро и молча. А вот она и совсем рядом. Последний прыжок — и вас высасывают досуха, доктор. Тейдзи вас есть не станет. Она просто сосет, пока не останется одна кожа. Если вы будете и дальше ходить в этой рубашке, доктор, могу только пожелать, чтобы она до вас добралась поскорее.

Д-р Верингер откинулся на спинку стула.

— Мне нужны пять тысяч долларов, — спокойно произнес он. — Когда я могу их получить?

— Вы получите шестьсот пятьдесят, — сварливо отвечал Уэйд. — Не считая мелочи. Что за цены в этом чертовом бардаке?

— Это копейки, — сказал д-р Верингер. — Я предупреждал, что расценки повысились.

— Вы не предупреждали, что теперь выше Гималаев.

— Не будем торговаться, Уэйд, — отрывисто произнес д-р Верингер. — В вашем положении не стоит паясничать. Кроме того, вы злоупотребили моим доверием.

— Каким еще доверием?

Д-р Верингер размеренно побарабанил по ручкам кресла.

— Вы позвонили мне посреди ночи, — заявил он. — В ужасном состоянии. Сказали, что покончите с собой, если я не приеду. Я не хотел приезжать — вы знаете, почему. У меня нет лицензии на медицинскую практику в этом штате. Я пытаюсь продать это ранчо, чтобы хоть что-то выручить. Мне нужно заботиться об Эрле, а у него как раз приближался плохой цикл. Я сказал, что это будет стоить дорого. Вы продолжали настаивать, и я приехал. Мне нужны пять тысяч долларов.

— Я тогда обалдел от спиртного, — сказал Уэйд. — Ничего не соображал. Вам и так чертовски щедро уплачено.

— А также, — медленно продолжал д-р Верингер, — вы рассказали обо мне своей жене. Сообщили, что я вас забираю.

Вид у Уэйда стал удивленный.

— Ничего подобного, — возразил он. — Я ее даже не видел. Она спала.

— Значит, это было в другой раз. Сюда приехал частный сыщик с расспросами. Откуда он узнал про вас, если ему не сказали? Я от него отделался, но он может вернуться. Поезжайте домой, м-р Уэйд. Но сперва отдайте мои пять тысяч.