Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход

— Конечно. — Он вылез из машины. — Хотите зайти, выпить или просто так?

— Спасибо, в другой раз. Подожду, пока вам откроют. — У него участилось дыхание.

— Пока, — отрывисто произнес он.

Он осторожно двинулся по мощеной тропинке к дому. На секунду ухватился за белую колонну, потом толкнул дверь. Она открылась, он вошел. Дверь осталась открытой, на зеленую лужайку падал свет. Внутри сразу послышались голоса. Я дал задний ход и стал отъезжать. Кто-то меня окликнул.

Я поднял глаза и увидел, что на пороге стоит Эйлин Уэйд. Я не остановился, и она побежала вслед. Пришлось затормозить. Я выключил фары и вылез. Когда она подошла, я сказал:

— Надо было мне вам позвонить, но я боялся от него отойти.

— Конечно. Сложно это все оказалось?

— Ну… не просто визит вежливости.

— Зайдите, пожалуйста, и расскажите мне подробно.

— Его надо уложить спать. Завтра будет как новенький.

— Его уложит Кэнди, — сказала она. — Сегодня он пить не будет, если вы об этом.

— И в мыслях не было. Спокойной ночи, м-с Уэйд.

— Вы, наверно, устали. Сами не хотите выпить? — Я закурил. Казалось, что я не пробовал табака уже пару недель. Просто наслаждение.

— Можно мне разок затянуться? — Она подошла поближе, и я передал ей сигарету. Она вдохнула дым, закашлялась и со смехом отдала ее обратно.

— Чистое дилетантство, как видите.

— Значит, вы знали Сильвию Леннокс, — сказал я. — Вы потому и решили меня нанять?

— Кого я знала? — в голосе звучало удивление.

— Сильвию Леннокс. — отобрав назад сигарету, я затянулся как следует.

— А, эту женщину, которую… убили, — произнесла она тревожно. — Нет, мы не были знакомы. Но я про нее слыхала. Разве я вам не говорила?

— Простите, уже забыл, что вы мне говорили.

Она притихла, стройная, высокая, в белом платье. Свет из открытой двери падал сзади на волосы, они мягко поблескивали.

— Почему вы спросили, связано ли это с тем, что я вас — как вы выразились — наняла? — Когда я замешкался с ответом, она добавила: — Может, Роджер сказал, что они были знакомы?

— Когда я назвал свое имя, он вспомнил об этом деле. Сразу про меня не сообразил, только потом. Он так много наговорил, что я и половины не помню.

— Понятно. Я побегу, м-р Марло, а то вдруг мужу что-то понадобится. Так что если вы не хотите зайти…

— Это вам на память, — сказал я.

Я обнял ее, притянул к себе и запрокинул ее лицо. И крепко поцеловал в губы. Она не сопротивлялась и не отвечала. Спокойно отстранившись, она посмотрела на меня.

— Не надо было этого делать, — произнесла она. — Это нехорошо. Вы слишком славный человек.

— Верно. Очень нехорошо, — согласился я. — Но я целый день был таким славным, верным, послушным псом. Вы меня соблазнили на одно из глупейших дел в моей жизни, и, черт побери, оно оказалось словно по нотам расписано.

Знаете что? По-моему, вы с самого начала знали, где он находится или, по крайней мере, знали, что доктора зовут Верингер. Вы просто хотели, чтобы я познакомился с вашим мужем и впутался в эту историю. Чтобы почувствовал себя ответственным за него. Может, я сошел с ума?

— Конечно, сошли, — холодно заявила она. — Никогда не слышала такой возмутительной чепухи. — Она повернулась, чтобы уйти.

— Минутку, — сказал я. — От этого поцелуя шрама не останется. Вам только так кажется. И не говорите, что я такой славный. Лучше бы я был мерзавцем.

Она оглянулась.

— Почему?

— Если бы у Терри Леннокса не было такого славного друга, как я, он сейчас был бы жив.

— Да, — спокойно произнесла она. — Почему вы так уверены? Спокойной ночи, м-р Марло. И большое вам спасибо почти за все.

Она пошла вдоль газона. Я проводил ее глазами. Дверь закрылась. Свет у крыльца погас. Я помахал в пустоту и уехал.

Глава 21

На следующее утро я встал поздно, поскольку заработал накануне большой гонорар. Выпил лишнюю чашку кофе, выкурил лишнюю сигарету, съел лишний кусок канадского бекона и в трехсотый раз поклялся себе, что никогда больше не буду пользоваться электробритвой. Все это пустило день по привычной колее. В конторе я очутился около десяти, взял почту, вскрыл конверты и оставил все валяться на столе. Я широко открыл окна, чтобы выветрить запах пыли и копоти, который скопился за ночь и висел в неподвижном воздухе в углах комнаты, между створками жалюзи. На углу стола распростерся дохлый мотылек.

По подоконнику ползла пчела с посеченными крыльями и жужжала слабо и устало, словно знала, что все без толку, скоро конец, она сделала слишком много вылетов и до улья ей уже не добраться.

Я знал, что день будет бестолковый. У всех бывают такие дни. На тебя сваливаются одни чокнутые — идиоты, у которых мозги заклеены жвачкой, механики, у которых шариков не хватает, домохозяйки, у которых не все дома.