Блондинка в Токио

5. Профессор Николай Андреевич Риенко, 67–70 лет. Доктор фармацевтических наук, научный консультант. Чокнутый коллекционер. Мог бы конкурировать с Беатой по степени вредности — только она девица, а он маленький мстительный старичок. Имеет склонность к гадким выходкам. Задолжал Беате пять тысяч долларов. Она ему — красивую пуговицу. 3 / 5.

6. Валерия Осокина, моя однокурсница. Директор отдела продаж, без пяти минут коммерческий директор «Фармаконики». Главный специалист компании, правая рука генерального. Авторитетна, уважаема коллегами. Но только не Беатой. Та постоянно делала Валерии гадости. Тем не менее, Лера с удовольствием убила бы не Беату, а меня — за то, что двадцать лет назад я увела у неё жениха. 2 / 5».

Итого: шесть подозреваемых, один лучше другого!

Я захлопнула блокнот и окинула мысленным взором вереницу фигур — они появлялись передо мной, как на большом экране, и растворялись в темноте, уступая место следующему персонажу.

Вот красивая, самоуверенная Беата, ещё живая… Мы в аэропорту Нарита, у выхода на посадку. Девушка с негодованием вытаскивает из сумки испорченные чернилами вещи и суёт мне в руки листок с запутанной интеллект-картой. Всего несколько минут нашему знакомству, а Беате уже удалось меня удивить — и яркой красотой, и наглостью, и пристрастием к перьевым ручкам…

Вот туманно усмехающийся красавчик Мартецкий — гвардейская стать, рост, плечи. Что он прячет за своей показной циничностью? Он весь — сплошной обман. Роскошная внешность идёт в комплекте с первыми вестниками импотенции. Он занимает в компании высокий пост директора отдела научных разработок, однако его высокоорганизованных научных мозгов не достаточно, чтобы разработать и провернуть финансовую операцию.

Дальше. Восточная куколка в оранжевой униформе — вишнёво-чёрные глаза и намертво приклеенная к губам улыбка — стюардесса Марина. Скомпрометированная, уязвлённая. Выставленная с позором на улицу, потерявшая хорошую работу.

Заплаканная толстушка Ира. Как странно видеть её — такую незамысловатую и несовременную — в этой компании. Однако она удачно вписалась в коллектив. Все, кроме Беаты, относились к ней с симпатией.

Кто идёт следом? Моя язвительная однокурсница Валерия. Когда-то — нищая студентка, а теперь — холёная дама с претензиями, крутой топ-менеджер. Тайно влюблённая в Мартецкого и мечтающая о должности коммерческого директора.

Дальше — вредный маленький старичок, одетый с иголочки, как итальянский жиголо. Профессор Николай Андреевич…

А потом — преданная любимым мужем Ядвига, отчаянно пытающаяся доказать всем, что ей уже не больно…

Ещё раз заглянула в блокнот, полистала страницы. Итак, будучи законченным мизантропом, я нисколько не сомневалась, что абсолютное большинство Беатиных коллег нашли бы в себе нравственные и физические силы отправить девушку на тот свет. Единственно, кого можно было сразу вычеркнуть из списка, так это Иру Ромохову. Хотя откуда мне знать? Возможно, её истерика была наигранной…

Поразмышляв над ситуацией ещё немного, я вдруг поняла, что импровизированное расследование больше не отвлекает меня от собственных проблем. Мысли о моих отношениях с Константиновым заполнили всё пространство вокруг, как горячий липкий туман.

Что с нами будет?

Удастся ли сохранить наш союз?

Неужели наша история закончилась?

Невесёлые раздумья достигли своего апогея в тот момент, когда шасси самолёта коснулись земли. Я смотрела в иллюминатор, в мокрую темноту, расцвеченную огнями аэропорта, и гадала, приехал ли Володя меня встречать.

33. Екатеринбург. Аэропорт Кольцово

Сначала нас очень долго не выпускали на волю.

Второй салон самолёта спешно покинули японские пассажиры — их отфильтровали несколько деловых мужчин в штатском. Вероятно, это были сотрудники службы безопасности аэропорта. Я надеялась, что и меня сразу же отпустят: ведь я не имею никакого отношения к «Фармаконике» и её междоусобным войнам. Однако фокус не прошёл, меня не выпустили. Мы остались сидеть на своих местах под прицелом колючих взглядов.

Затем нас, убийц, под конвоем провели в здание аэропорта и рассортировали по служебным помещениям, предварительно забрав самое дорогое — сумки со смартфонами и прочим имуществом. Ни позвонить, ни причесаться, ни носик припудрить.

Я очутилась в одной компании с Ирой и Николаем Андреевичем — нас троих закрыли в маленьком кабинете со стеклянной стеной, расчерченной горизонтальными полосками жалюзи.

— Вас-то почему не отпустили, Елена? — устало зевнула Ира. — Как же хочется домой! Принять душ, смыть с себя всё это… Ужасно, что с нами приключилось… Телефон отобрали, бессовестные! Разве так можно? Мы же не преступники! Что нам скажут? Почему мы здесь сидим? Сколько ещё ждать? Ох!