Блондинки моего мужа

– Какая Гора? – взвыл Лихогон, – Объясните, я вас умоляю…

Кажется, так же, как и я, Лихогон не переносил, когда что-то не подчинялось его пониманию.

– Гора – это ваш работник. Медэксперт, шпион, похититель. Прозван так Георгием по двум причинам: во-первых, по причине неизвестности его настоящего имени, а во-вторых, из-за размеров тушки.

– Это вы про Мишутку, что ли? Ну да, больше не про кого. Послушайте, а вы при ударе головой, часом, не сильно ударились?

– У вас не настолько костлявые ноги, – отвесила комплемент я.

– Понимаете, – Лихогон тут же принялся делиться соображениями, – Мишутка не мог никого плохо связать. Он может плохо подумать, может опрометчиво поступить, но… если уж он связывает, то навсегда.

– Кстати, – окончательно вспомнила о своей правоте я, и уже не обращая никакого внимания на пистолет, кинулась в наступление, – Ваш Мишутка посмел напасть на моего хорошего друга! У нас даже есть вещественное доказательство в виде фингала и один свидетель. Точнее свидетелей двое, но тот, что на вашей стороне, конечно же, будет утверждать, что ничего не происходило… Зачем ваш Мишутка напал на мою дачу?!

– Напал? – Лихогон громко клацнул челестью, – Так-так… Понимаю, понимаю… Когда это было? О! Возможно, многое станет вскоре на свои места…

– Что? – возмутилась этими недоговорками я, – Немедленно признавайтесь!

– Еще не время. Возможно, чуть позже, я все объясню вам. А сейчас, позвольте потребовать от вас извинений и обещаний не вторгаться больше на мою территорию без спросу. После этого я отпущу вас. Кажется, вы действительно могли принять поведение моего работника за враждебное, и пытаться отвечать аналогичными действиями… Рад, что Жорка не оказался подлецом… Передайте ему привет и пусть не обижается на Мишутку. Ничего враждебного он в виду не имел…

– Вы сами-то верите, в то, что говорите?! Это я должна приносить извинения?! Это ваш Мишутка должен! – тут я поняла, что сама напрашиваюсь на пулю и отсутствие информации, – Впрочем, ладно. Я действительно не права. Я извинилась. Только, знаете… я отсюда не уйду.

– Что? – такого поворота сюжета Лихогон никак не ожидал, – Предпочитаете заточение в подвале? – ехидно поинтересовался он, закатывая глаза к потолку.

Кажется, я и впрямь ужасно ему надоела.

– Всю жизнь мечтала о подобном уединении. Тепло, сухо, есть, что почитать… – в тон ответила я, потом все же снизошла до объяснений, – Не могу я отсюда уйти, пока в вашем сейфе не побываю. У меня пунктик на нем. Мне туда очень надо.

– Нормальные женщины хотят в какие-нибудь более экзотические места, – заворчал Лихогон, – На Канары там или в лимузины… А вы, значит, по моему сейфу убиваетесь…

– Точно. С моим любопытством шутки плохи. Если не выясню, что собиралась, оно меня разорвет на кусочки. В общем, вы как хотите, а я отсюда никуда не пойду, – я уселась на очередную толстенную книгу, и, облокотившись на полку, продемонстрировала, что располагаюсь надолго.

– Это черт знает что! – дал, наконец, выход эмоциям Лихогон, – Вы находитесь на территории частной собственности! Будьте любезны, подчиняйтесь воле хозяев!

– Можете подать на меня в суд. Собственного любопытства я опасаюсь больше.

– Но ведь вы умрете здесь с голоду… Это долгая, мучительная смерть…

– А вы пристрелите меня сразу, чтоб не мучалась, – посоветовала я.

– Что я буду делать с трупом? Все это какой-то катастрофический маразм! Послушайте, не заставляйте меня насильно доставать вас отсюда.

– Попробуйте, – я отодвинула своё сидение подальше от лестницы и схватилась за перегородку книжной полки с таким одержимым видом, что Лихогон даже рассмеялся.

– Катерина, прекратите! – миролюбиво предложил он, – Недоразумение исчерпано. Я поверил в отсутствие у вас подлых замыслов, поверьте же и вы мне…

– Не поверю! – отрезала я, – Вы получили от меня все необходимые объяснения, а я от вас – нет.

– Поймите, есть такие вещи, которые я пока не могу рассказать. До конца я и сам еще не знаю, в чем там дело…

– Расскажите не до конца. Не уйду отсюда, пока не получу объяснений. И бумаги из сейфа в качестве подтверждения…

Лихогон с тоской осмотрел свой архив, прикидывая, видимо, не оставить ли меня здесь и в самом деле. Бумаги оказались дороже гордости.

– Хорошо. Что вас интересует?

И снова я не могла понять, как себя вести. Откровенные расспросы, облегчавшие разговор с Лихогоном-порядочным, могли стоить мне жизни в разговоре с Лихогоном-преступником.

– Прежде всего, интересуюсь, откуда вы узнали, что я буду здесь, и каким образом подстерегли меня в этом подвале? Ведь вы должны быть на семейном ужине за много километров от города? – я тянула время, спрашивая пока какую-то чепуху.

– О, это очень просто, – Лихогон искренне обрадовался уровню важности моих вопросов, – Знаете ли, страшно захотелось увидеть Лизоньку сегодня вечером, – после этих слов в глазах Лихогона появилась такая теплота, что я раз и навсегда поверила в искренность его чувств к Лизавете, ни для какого фильма так притворяться не получилось бы, – С семейного ужина я сбежал. Первый раз в жизни. Думаете, это плохо меня характеризует?