Блондинки моего мужа

– Лиза, это ты? – обратился к секретаршиной спине Лихогон после деликатных покашливаний и прочих попыток обратить на себя внимание.

– Я, – каменным голосом проговорила Лизавета, отчего-то не оборачиваясь. Потом вспомнила наш сценарий и добавила, – А вы что здесь делаете?

Ситуация принимала совершенно абсурдный оборот.

– Откуда ты знаешь, что это я? – поинтересовался начальник.

Лиза поняла, что почти попалась и попыталась выкрутиться.

– В стекло видно ваше отражение.

– Отчего ты стоишь ко мне спиной? – судя по тону, Лихогон всерьез опасался за психическое здоровье собеседницы.

Лизе снова пришлось выкручиваться.

– Я стою спиной к ветру, а не к вам. К вам – просто по совместительству.

– Можешь обернуться, я заслонил ветер.

Лиза резко обернулась и бессильно оперлась спиной о стекло. Кажется, близость Лихогона оказывала на неё все более пагубное влияние. Впрочем, и он тоже был хорош. Нет, чтобы завести разговор. Стоял истуканом и смотрел в одну точку.

– Ты ведь нашу уборщицу ждешь, так? – спустя несколько долгих минут, все-таки поинтересовался Лихогон.

– Как я могу ждать сама себя? – насупившись, поинтересовалась Лиза

– Я имел в виду Катю… Ты у нас теперь секретарь.

– Вашей милостью… Нормального человека полы мести заставили, а меня, недоучку, в умную технику посадили. Вот так логика!

У меня просто отвисла челюсть. Ничего себе, новости! Вспомнилось Лихогоновское: “Прежняя уборщица пошла на повышение”. Теперь понятно, о чем шла речь… Что ж, это многое объясняет. Вот почему Лиза так нелепо смотрелась на занимаемой должности…

– Ничего, – Лихогон коротко усмехнулся, – Ей полезно. Там, у Собаневского, она полы, небось, не моет.

Я аж поперхнулась.

– Собаневский, это тот ваш друг? Ну, который попросил взять Катю на работу? – наивно поинтересовалась забывчивая Лиза.

– Да. Я ж говорил тебе. Собаневский к Кате глубоко неравнодушен, вот и попросил её трудоустроить. Сам он временно прикрыл дело, и работой её обеспечить не может.

Так-с… Понятно, отчего Лиза не ревновала Лихогона ко мне. Она знала, что я уже пристроена, и к чужим мужикам приставать не стану…

– Но не могу же я постороннего человека взять сразу на хорошую должность и оставить в офисе без присмотра, – ехидно продолжал Лихогон, скалясь куда-то в пространство, – Вот и отдал на твое попечение… Между прочим, не жалею. Не знаю, как в наблюдении за Катей или в обучении уборке кабинета, а вот в секретарских обязанностях, ты, Лизавета, делаешь большие успехи…

– Вот спасибо! – судя по тону, Лиза искренне расцвела.

Расширенными от негодования глазами, я смотрела на лживое лицо Лихогона и едва сдерживалась, чтоб не разбить разделявшее нас стекло. Не от желания броситься ему на шею, разумеется, а от желания вцепиться в неё. Он знал!!! С самого начала он знал, что я подослана Жориком! Знал, но принял меня на работу. Издевался. Не высказал все в лицо, не выставил меня за дверь, а держал при себе, в качестве очередного развлечения. Конечно, забавно ведь наблюдать, как человек из кожи вон лезет, чтобы узнать что-нибудь значительное, когда сам ты давно перестраховался и точно уверен, что ничего ценного этот шпион здесь не найдет. А если и попытается найти, то всегда можно помешать.

Я вспомнила, как подлый Лихогон облил чаем мою камеру, и разозлилась еще больше.

Впрочем, Лихогона можно было понять. Всякому на его месте сделалось бы интересно, ради чего конкурент заставляет шпионить собственную жену.

“Что ж, не уследили! То, что мне было нужно, я узнала… Толку с того, что ты знал кто я?!” – мысленно бросила я в лицо Лихогону, пользуясь своей невидимостью.

– Итак, ты ждешь Катю? – снова вернулся к нужной теме Лихогон.

– Ваша проницательность не знает границ, – Лиза, наконец, окончательно взяла себя в руки и заговорила, согласно сценарию: уверенно и несколько иронично, – Впрочем, понимаю. Работа такая. Все обо всех знаете, вот только самое главное замечать не хотите.

– О чем ты? – не привыкший к такому тону Лизы, Петр Степанович выглядел скорее озадаченным, чем обиженным.

Лиза снова резко отвернулась, на этот раз правильно. То есть всего лишь на девяносто градусов. Демонстрируя собеседнику свою вселенскую печаль и выгодный профиль.

– Простите, я не должна была говорить об этом. Вы все равно ничего не поймете. Для вас ведь и не существует ничего, кроме работы, – быстро проговорила она, глядя вдаль. Надо заметить, секретарша довольно хорошо справлялась с ролью.

Неловкое молчание воцарилось снова.

– А Катя не придет, – опомнился, наконец, Лихогон.

– Вот еще глупости! – Лиза даже рассмеялась, – Придет, конечно. Мы же договорились. Вы, Петр Степанович, конечно, всезнайка. Но не настолько же…

– Говорю тебе, она не придет! – вспылил Лихогон, – Какой мне смысл врать тебе. Катя звонила мне домой. Попросила предупредить тебя…

Выгодный профиль Лизаветы мгновенно изобразил гамму трагических чувств.

– Ах! Ну что ты будешь делать! Даже в кино сходить не получилось… А я так мечтала посмотреть этот фильм…

– Не переживай так. Не в фильмах счастье. И, кстати, ты еще успеваешь. Сходи, посмотри…