Blood sweat & tears, Pt.2 (СИ)

Юнги к выбору подводил себя сам: несколько сотен лет назад, убив семью Йошико и пощадив её; две сотни лет назад, заперевшись в шкафу с маленькой ведьмой, которая грозилась ему своим большим и страшным отцом; почти год назад, отпустив И Со с Тэёном, потому что побоялся лезть в магию клятвы; два месяца назад, решив, что оберегать равно соврать; год назад, сомневаясь в ней с самого начала, потому что подсознательно всегда боялся её потерять. Юнги добровольно привел себя на гору Кымджонсан в полубессознательном состоянии, желая спасти семью и обрекая любимую на смерть.

Юнги выбрал не Чимина с Хосоком, он выбрал, чтобы И Со умерла с осознанием, что он поверил ей… в неё.

Они многого не знали, потому что в книгах этого не было.

— На спине меня потащишь, — скрипнул Юнги, упираясь лопатками в машину и облизывая пересохшие губы.

— Это вряд ли, если только ты на хер со мной не собираешься, — хмыкнул мерзко Джехён, а потом устало закатил глаза и исчез из поля зрения Юнги.

Остальное Мин осознал уже далеко после, когда взобрался на вершину почти на сверхзвуковой, а на губах остался металлический привкус чужой крови. Джехён все-таки напоил его своей кровью, заставил регенерировать, как самовосполняющийся донорский мешок. «Блядская скорость вампиров», — капризничало нутро Юнги, сопротивляясь и силясь одними молитвами вытолкнуть из себя чужеродную кровь.

Увидив Хосока, ломающего n-й по счету магический замок клетки, Юнги мог думать только об И Со, которая наверняка сейчас ломала такой же замок или блаженно раскуривала свою последнюю сигарету. У неё всегда так: либо всё, либо ничего. Кидалась из крайности в крайность, пронося каждую новую через всю жизнь, и самое забавное — никогда не жалела. Разгребала молча последствия, радуясь тому факту, что близкие остались живы-здоровы, и не жаловалась на тяжелую судьбу, несправедливости жизни. И Со принимала всё, пропуская через призму своего восприятия мира, а Юнги — шел поперек. Он ломал, гнул под себя, выстраивал по своему образцу и шел дальше, оставляя позади зияющие дыры, иногда эти дыры были в груди людей.

И Со лучше него? Определенно.

Юнги не жалел о том, что выбрал Хосока с Чимином? Каждую секунду.

Юнги с самого начала беспокоился, что Гань Цзян подчинит И Со, а после ритуала до последнего себя уговаривал в обратном. Не было ничего странного в убийстве охранников, домработниц или ещё какой живности. Это всё ещё была его И Со, которая просто в очередной раз выбрала крайность. Какую на этот раз? Ту крайность, что позволила бы ей выбраться из клетки и сломать любой замок на своем пути, или ту, что толкала её за границу в пропасть к жесткости?

Одно Юнги знал наверняка — ему хотелось быть рядом с ней в любую из этих крайностей, но желания, как это часто, блять, бывает, шли вразрез с возможностями и реальностью.

— Ты охренел? — взвизгнул Чимин, выпрыгивая из-за спины Хосока, и будь они в другой ситуации, Юнги бы обязательно оскалил зубы, но тут вопрос был вполне логичным. Он сам себе его задавал каждые две минуты. — Почему ты не с ней? Нельзя было с Чонгуком банку твоей крови отправить?

— Думаешь, в одной банке дело? — хмыкнул Минхён, наблюдавший за их потугами уже минут сорок.

— Он прав, — кивнул в сторону хаосита Юнги и подошел к самому краю горы. — Замок должен сломаться от моей крови из живого тела, она должна быть наполнена моей магией.

— И?.. — подначивал темный маг, намекая, что есть ещё одна важная часть.

— Заклинание такое древнее и мощное, что силы разрушить его хватит только у мага высшего уровня, поэтому-то замок и на моей крови, — сухо закончил Великий Инквизитор, вынимая из карманов почти пустую пачку сигарет.

— Вопрос «Ты охренел?» считаю всё ещё актуальным, — ввернул сердито Хосок, разламывая перед финальным замком печать магической клетки.

Они многого не знали, потому что в книгах этого не было… Например, того что Гань Цзян при высвобождении повышал уровень силы своей хозяйки, в том числе и до высшего.

Будь его воля, Юнги скрестил бы все пальцы на ногах и руках, смотался в храм и поставил свечку, помолился Будде и обратился в вегетарианство, лишь бы был хоть малейший шанс на то, что И Со сломала потолок своей силы, но перед глазами стояли только картинки окровавленных тел, которых вынесли из особняка слишком много за последние пару дней.

— Мне обязательно сейчас разжевывать, почему я пришел сюда, а не к той, кто вечно просил меня поверить в неё? — рыкнул Юнги, фиксируя сигарету меж зубов и собирая энергию на кончиках пальцев.

Охренел ли Мин Юнги? От себя самого ещё как, потому что сердце продолжало бастовать против такого расклада, а губы двигались, шепча заклинание освобождения.

***