Blood sweat & tears, Pt.2 (СИ)

Все четверо парней шумно ступают по нему, предварительно стянув обувь, и уже ближе к двери в комнату слышат шум нескольких голосов. Вот тут-то Юнги и накрывает. Среди всего гама он выделяет знакомый и родной голос, чтобы мгновенно распасться на атомы под давлением всего того, что он решил отложить на потом.

Совесть больно кусает в солнечное сплетение, отрывая смачный кусок мяса и костей — у него нет права быть таким счастливым, он не заслужил радости, не заслужил её. Он предатель и манипулятор, который не-за-слу-жил.

Куча проблем (читать: всё ещё очень большая и даже теплая куча дерьма) отгрызает ему левый бок — ему сюда нельзя, ему надо бежать отсюда и подальше от И Со, потому что за ним целая вереница проблем, которые поставят под угрозу её жизнь.

Трезвый рассудок с терпением отрывают ему сухожилия на ногах, словно это последний шанс обездвижить его и оставить помирать в коридоре — ему нельзя, мать вашу, никак и ни в коем случае нельзя!

Но родной голос смеется за дверью, а сквозь горло Юнги прорезается эгоистичное и нездоровое — можно, блядь, можно и нужно. Он снова дергает очередную дверную ручку и тянет на себя.

Они вваливаются в просторную гостиную, которая оформлена в современном стиле минимализма. И Со стоит спиной ко входу, с двух сторон окруженная двумя парнями, а перед ней стоит Тэён, поправляя пальцами что-то на её плечах. Юнги моргает пару раз, пытаясь примерить картинку реальности и принять её — И Со в окружение вампиров, а конкретно Тэёна, смеялась пару секунд назад, а теперь его пальцы на её плечах.

Хосок за его спиной многозначительно кряхтит, обозначая их присутствие и четыре пары глаз оборачиваются к ним. Юнги накрывает по-новой, с двойной силой. С той только разницей, что внутри все размазывается по мягким стенкам тела, превращаясь в неразборчиво дребезжащее желе, потому что И Со улыбается. Вот так просто будто и не было этих шести месяцев агонии, паранойи и ночных кошмаров. Она берет и всю черноту перекрывает одной лишь улыбкой.

А потом случается это.

Тэён берет её за запястье, разворачивая к себе лицом, и растягивает губы в сладкой улыбке, от которой у Юнги на зубах песок скрипит. Он притягивает её к себе, крепко сжимая в своих объятиях и проходится ладонью по её спине, пока она столбом недвижимым стоит, по швам опустив свои руки.

— Мне надо отойти, развлекайся тут, Юта с Тэном присмотрят за тобой, — Тэён говорит громко, но мягко и чтобы услышали все, но Юнги знает, что слова, как и интонации — это для него. Вампир выдерживает небольшую паузу, за время которой у Мина внутри всё сворачивается и закипает, и потом он окончательно выбивает мага из колеи своим громким: — Чаги!

Пальцы сжимаются для щелчка, но их резко сковывает своими Хосок, который наклоняется к его уху и шепчет:

— Прекрати, он же откровенно провоцирует тебя.

И Со качает головой в немой просьбе «не надо» и красная пелена ревности и гнева отступает к краешкам глаз. Её он, в общем, тоже откладывает на потом, и она почти что не доставляет ему дискомфорт.

Оставшиеся двое вампиров одним рывком преодолевают расстояние между ними и представляются всем ребятам, сгибаясь в вежливых поклонах. Юнги плевать — он смотрит на И Со, которая смотрит также только на него. Между ними будто немой и понятный только им диалог, за который они успевают вымолить себе прощение за прошлые и будущие ошибки, прошептать, как сильно скучали.

— Меня зовут Накамото Юта. Это со мной вы разговаривали по телефону.

Юнги не видит. Он сейчас говорит с И Со с помощью взглядов, рассказывает, как тоскливо было ему без нее, и совсем не слышит. Он считывает её, а ведьма принимается рассказывать ему о своих приключениях. Уголки губ болезненно искривлены вверх в улыбке, от которой тянет тоской и болью. У него сжимается сердце.

— Меня зовут Читтапон, но И Со зовет меня Тэн, вы тоже можете, если вам так удобнее.

Юнги плевать, ему неудобно стоять вот так и просто смотреть, он хочет, чтобы все вышли и тогда они смогут снять свои маски, обнажиться полностью друг перед другом и сцепиться намертво.

— Ребят, — прокашлявшись тихо произносит ведьма, и двое её ручных вампиров понимающе кивают. Они что-то причитают, шумят и уводят всех в другую комнату.

И Юнги накрывает повторно, с тройной силой. Он не помнит, как на ватных ногах двинулся ей навстречу; не помнит, как пальцы жадно впились в её кожу под рубашкой и смяли под собой; он не помнит, как губы по памяти нашли её, потому что глаза закрылись, боясь, что всё окажется больным миражом. Он не помнит, как она оторвалась и жадно ловя воздух выдохнула:

— Юнги, я…

— Тоже скучал.

Всё встает на свои места, а откладывать больше ничего не надо — только выбросить за ненадобностью, потому что она тут. Рядом. Он может целовать, обнимать и касаться. Дышать полной грудью. Пазлы сцепились намертво.

***