Blood sweat & tears, Pt.2 (СИ)

— А мне не нравится, что где-то рядом обитает некая Йоши, связанная с тобой, и ты не спешишь мне ничего об этом рассказывать, — И Со зло шипит, сминая окурок о железное дно банки-пепельницы. Она вдавливает его с такой силой, что на внешней стороне проявляется вмятина из-за чего жестянка кренится на бок. Как там было? Лучшая защита — это нападение? И Со пробует стратегию на вкус. — Я тебя не тороплю, расскажешь, когда посчитаешь нужным, но и ты прояви уважение — доверься мне.

— Да кто… — от гнева он давится воздухом и запинается, чтобы осадить себя и выдохнуть спокойнее. — Разве я сказал, что не доверяю тебе? Я не доверяю Тэёну. Сегодня он за нас, а завтра за других.

— Юнги, — в глазах ведьмы толстой коркой застывает решимость. — Я провела с ним шесть месяцев, я знаю, как с ним управляться.

Лицо у него в ту же секунду меняется со спокойного на тоскливо-болезненное, будто ему только что запихали в пасть тухлую рыбу или нож. И Со виновато прикусывает язык, опуская взгляд в пол — она не хотела. Или всё-таки хотела? Где-то на окраине подсознания с ехидной улыбкой промелькнула мысль, что так ему и надо, одна гореть синим пламенем, имя которому «ревность», она не собиралась.

Юнги буравит её испытывающим взглядом, едва сдерживая вырывающиеся слова. И Со с вызовом смотрит в ответ, мысленно делая ставки на возможные варианты. Где ехидное «Чему ещё ты научилась за полгода рядом с Тэёном?» перетекало в мерзкое, липкое и пошлое: «И какие же у тебя рычаги давления?». Но вместо этого он разворачивается на пятках и скрывается в глубине лофта, бросая тихое «ладно», которое совсем не похоже на точку в их конфликте, скорее на запятую.

***

Хосок всерьез подумывал о том, чтобы написать заявление по собственному и свалить куда-нибудь в закат. Его дико утомляла эта игра в тени, когда в одно ухо ноет Чимин о том, как неправильно они поступают, а в другое грозно шипит Юнги в белом плаще. Самое сложное это то, что теперь ему ещё и в лицо И Со смотреть приходится, а так хочется простого и человеческого покоя. Разве это так сложно?

— Хён, а ты что-нибудь знаешь о мече Кусанаги? — Чонгук смотрит на него с осторожностью нашкодившего мальчишки, а Хосок думает: «Очевидно, покой — это слишком сложно и не для меня». Чон-старший вздергивает одну бровь в вопросительном жесте, и младший правильно улавливает ход его мыслей. — Я пока китайские архивы шерстил наткнулся на очень интересную историю про этот меч и семью Чон. Мне просто любопытно, что известно об этом нашей семье?

— Ну, ты ведь знаешь, что мы с тобой из разных ветвей семьи, — вещает буднично Хосок, подбираясь на стуле и упираясь локтями в стол, чтобы тут же положить на ладони подбородок. — Раньше Чоны были исключительно магами, в те времена у каждой магической семьи были свои фамильные мечи, которые заключали в себя ранее утерянные силы. Наша ветвь была не исключением, у нас тогда имелось два клинка: для младшего наследника и старшей наследницы. Мужской клинок подчинял себе силу воздуха, женский — силу воды, но шло время, семья распадалась на разные ветки: маги, перевертыши, инкубы. В общем, клинки были утеряны.

— А сохранилась ли информация о том, как пользоваться этими клинками? — почти что шепотом спрашивает Чонгук, а Хосока от этого пробирает от поясницы и до самой макушки. Электрический разряд бьет сквозь позвонки тонким прутиком, раздавливая кости в труху — «Неужели, он смог найти меч?».

Хосок заставляет себя мотнуть головой, выигрывая себе немного времени, чтобы подумать. Мысли не желали слушаться и выстраиваться в стройный ряд, путаясь клубком. Они с Юнги в свое время убили почти сотню лет, чтобы разыскать Кусанаги или женскую катану Амакуни, а Чонгук смог найти его в Китае? Вот так вот просто?

— Ты ведь знаешь, что наш основной архив был разграблен ещё триста лет назад, а именно там хранилась вся информация о мечах, — наконец, поясняет маг, внимательно разглядывая младшего. Он силился уловить хоть что-нибудь на знакомом лице, лишь бы было за что ухватиться и вывести того на прямой разговор, но там была пустота с тонким слоем досады.

— Жаль, история-то занятная, — расплывается в по-детски милой улыбке Чонгук и поднимается со своего стула. — Ладно, я тогда пойду и проверю, как там дела на улицах обстоят. Может, кто-то что-то слышал про артефакт или Йошико.

Чон-старший снова лишь кивает, провожая взглядом Чонгука. Ровно пять минут он пялится на закрытую дверь бывшего кабинета Намджуна, на дверях которого теперь его именная табличка. После он вытягивается в кресле, закрывает глаза и отсчитывает до десяти. Десять секунд покоя, тишины и пустоты в голове, прежде чем он дотронется до мобильника и окончательно похоронит надежды на светлую и тихую старость.

— Алло, Юнги, у нас проблемы, — так начинается большинство их телефонных разговоров, поэтому Хосок даже не удивляется монотонному и ожидаемому фырканью на том конце трубки.

— Когда-то бывало иначе?