Блуд на крови. Книга первая

Вместо этого он произнес краткую, но выразительную речь:

— Дорогие, уважаемые бандюги! В Москву через три недели прибывает Его Императорское Величество Николай Александрович. Я отлично знаю о некоторых ваших замыслах: взять ювелирный магазин Маршака на Мясницкой, очистить магазин готового платья Мандля, что в доме Пре-былова на Софийке… Хватит или продолжить перечень ваших бандитских наметок?

Так вот, мои бесценные уголовники, я мог бы схватить вас на месте преступления. Но предлагаю вам уговор. С сего дня и до отбытия Государя из Москвы не должно быть никаких происшествий. Первопрестольная должна погрузиться в патриархальную тишину и спокойствие. Ну, как это было, скажем, лет пятьдесят назад при обер-полицмейстере Иване Дмитриевиче Лужине, Царство ему Небесное! Я же вас, кормильцев, на месяц оставляю в полном покое. Договорились?

За всех ответил главный бандюга — Васька Абрек:

— Мы, конечно, господин Лебедев, вас крепко уважаем и месяц будем сидеть «на дне». Но почему вы назвали нас «кормильцами»?

— А как же? — весело ответил Лебедев. — Если бы вас не было, так я лишился бы работы… Вот и получается, что вы — мои кормильцы.

— Ха-ха! — заржали бандюги. — Теперя, Лебедев, мы тебя уважаем еще сильнее. Спи спокойно, в Москве — тишина!

И слово свое они сдержали. Даже на Сухаревском рынке куда-то исчезли все «щипачи» — воры-карманники.

ГЛАВНЫЙ СЫЩИК ИЩЕТ СЛЕДЫ

Теперь этот замечательный человек, про которого даже Гиляровский писал, внимательно, не перебивая, выслушал донесение Холмогорова.

Тщательно осмотрев место происшествия, задумчиво покачал головой и стал допрашивать Александра. Вопросов было много. Где муж убитой? Когда последний раз видели Василия? Что известно о нем, где Василий служил прежде? Где Александр находился во время убийства? Когда последний раз до убийства видели орудие преступления — колун? Кому он принадлежит?

Александр еще раз повторил то, что рассказывал прежде Холмогорову. Его душили рыдания.

Наталья, тоже призванная Лебедевым, добавила:

— Колун пропал еще осенью.

— Именно тогда в доме появился Василий?

— Так точно, ваше благородие. Именно! Их мамаша, — она кивнула на Александра, — все приказывали найти пропажу. А пропажа-то лишь нынче объявилась! — И Наталья тихо заплакала, кружевным платочком вытирая глаза и щеки.

Вдруг сильно хлопнула входная дверь, и в комнате появился Федор Гаусман, один из пивоваров. Он с порога закричал:

— Титова Василия поймали! Убийца весь в крови.

— Где он?

— В трактире Савельева, это за углом. Мои товарищи — Винтрих и Штерцер — его охраняют. Но он и так не убежит…

— Почему?

— Очень сильно пьяный. И мы его обыскали.

В кармане — две золотые монеты по десять рублей.

Лебедев кивнул Холмогорову:

— Пойдите разберитесь!

Допрос свидетелей продолжался. Дотошней других была допрошена Наталья.

Из университетской клиники прибыл доктор Михайлович. Он грустно произнес:

— Гедвига Кара, не приходя в сознание, скончалась!

Вскоре явился сияющий, довольный собой Холмогоров:

— Господин Лебедев, убийца во всем сознался! Это, как я и предполагал с самого начала, слуга Василий Титов. Я его отправил в тюрьму. Зипун, забрызганный кровью, я изъял как вещественное доказательство.

— А я что говорил! — Александр Кара аж подпрыгнул от счастья. — Ух, подлый убийца!

РАЗОБЛАЧЕНИЕ

Лебедев устало поднялся со стула, потянулся, медленно повернул голову в сторону Холмогорова и спокойно произнес:

— Распорядитесь, чтобы слугу освободили. Он не виновен. Когда протрезвеет, возьмите с него подписку о невыезде — он нам понадобится как свидетель.

— Как освободить? Да он сам мне сказал: «Ну, я убил! И что? Нельзя, что ли?» Такой гнусный циник! Я протестую, я — к прокурору…

Лебедев добродушно усмехнулся:

— Поберегите нервы. В связи с настоящим делом они вам еще ой как понадобятся. Думаю, — он посмотрел на Александра, — это злодеяние войдет в историю криминалистики.

— Почему слуга не виновен? — не унимался Холмогоров.

— Потому что, когда Наталья закрывала после пациента на замок дверь, слуги Василия в доме уже не было. Оставались трое — доктор Бородулин, Наталья Шевлякова и вот этот! — Лебедев кивнул на Александра, нервно кусавшего ногти.

— Но слуга сам признался: «Убил».

— Кого? Курицу зарезал — может быть. Но, повторяю, в доме во время убийства его не было. Хватит разговоров!

Завыл, заголосил прыщеватый юнец. Повалился в ноги Лебедеву, придурковато загундосил:

— Простите, дяденька полицейский, я больше никогда не буду. Честное слово!… Все расскажу как на духу.

— Думаю, не будешь! — грустно покачал головой старый сыщик. — Много негодяев я видел, но такого… Эх!

Лебедев распорядился:

— Этого — в Бутырку. Допросите его сегодня же, Холмогоров. А я поеду, посплю. Нас ждет громкое дело.

ВОЗМЕЗДИЕ

30 марта 1901 года. Вместительный Митрофаньевский зал Московского окружного суда был забит до отказа. В коридорах — не пройти. Громадная толпа собралась перед входом в здание. Началось судебное следствие.