Блуд на крови. Книга вторая

Надзиратель карьеру не сделал, корпусным не стал. Летом того же 1869 года Пономаренко был уличен в воровстве у своего товарища и изгнан со службы. Болтался по России, весной 1878 года сошелся с богатой вдовой-купчихой и задушил ее. За это преступление его отправили на Сахалин.

Что касается другой вдовы — Анфисы, она отвергла притязания всех ухажеров и оставалась верной памяти своего ревнивого, но горячо любившего мужа.

Анатолий Федорович Кони стал выдающимся судебным оратором, академиком, членом Государственного совета. Об этом, впрочем, знает каждый.

ПРОВИДЕЦ

ВЛАДИМИРУ И ИРИНЕ СМИРНОВЫМ

В середине прошлого столетия не было в Москве человека более известного, чем прорицатель Иван Яковлевич Корейша. О нем писали Толстой, Достоевский, Лесков, Некрасов и другие. К нашей истории, полной загадочности, Корейша имеет самое прямое отношение.

НЕЧАЯННАЯ СМЕРТЬ

Помещик Облесимов когда-то гремел на всю Смоленскую губернию. Он был богат и гостеприимен. Его обширный дом со многими службами стоял недалеко от древнего Успенского собора.

Война 1812 года все смешала. Когда пал Витебск и враг лавиной приближался к Смоленску, 50-летний отставной полковник Василий Кондратьевич Облесимов пришел к барону Ашу, губернатору:

— Ваше превосходительство, в минуту опасности хочу быть полезным моему Отечеству.

Измученный бессоницей, тревогами и толпами посетителей, просивших и требовавших то, что он чаще всего не мог предоставить, губернатор рассеянно отвечал:

— Мне, полковник, вас некуда командировать. Потом смягчился, добавил:

— В приемной дожидается моего письма к Барклаю-де-Толли гусар Елисаветинского полка Егор Пантелеймонович Коротаев. Он наш земляк. Вы, поди, его знаете?

Гусаром оказался высоченный здоровяк лет двадцати восьми, с лицом, заросшим волосом, чрезвычайно веселый и самоуверенный, говоривший исключительно громко:

— Какая встреча! Сам Василий Кондратьевич! Вы узнаете меня? У нас большое поместье за Днепром, в Гаченском предместье.

— Как же, как же, — радушно улыбнулся Облесимов, — вашего покойного батюшку я хорошо знал. Мы с ним имели горячие сражения… за ломберным столом.

Вспоминая общих знакомых, они вышли на улицу. Народ беспокойно сновал, прислушиваясь к глухой артиллерийской канонаде. Большак был запружен телегами, санитарными повозками, военными в различной форме.

— Теперь нам, Егор Пантелеймонович, не проехать — дорога забита. Милости прошу ко мне, поужинаем, а там будет видно. Только боюсь, что наши Смоленск не удержат, — озабоченно добавил Облесимов.

…Дородная супруга Облесимова — Наталья Федоровна, встретила гостя радушно. Она представила ему свою дочь — очаровательную, с большими агатовыми глазами 16-летнюю Соню.

Мужчины от ужина отказались, лишь выпили по большому лафитнику марсалы и вновь поспешили на улицу. Пальба усилилась еще более. Теперь уже с разных сторон слышался свист ядер, лопанье разрывающихся гранат.

— Посмотрите, как сильно горит! — указал рукой на высокий дым гусар. Вдруг его внимание привлекла повозка с раненными. Он окликнул подпоручика с рукой на перевязи:

— Иван Прокофьевич, ты ли? Простите, полковник, это мой приятель. — И бросился догонять повозку.

В этот момент, издавая нежный и высокий звук — «фьють», у ног Облесимова шлепнулась граната. Она немного повертелась и рванула. Полковник, прошитый множеством осколков, рухнул на землю. Первым подбежал к полковнику rycap, затем высыпала дворня, кричавшая:

— Беда, барина убили! Барыню зовите… Полковник невнятно помумлявил губами:

— Спасай, сохраняй, — и его затухающий взор был направлен вроде как бы на гусара. Глубоко вздохнув, полковник навсегда замер.

БЕГСТВО

Спустилась ночь. Горожанам, к их ужасу и изумлению, окончательно стало ясно, что враг вот-вот займет Смоленск.

Гусар отыскал священника, на скорую руку отпели покойного и при свете факелов захоронили в ограде Успенского собора.

Не прошло и часа после этого скорбного события, как осиротевшие мать и дочь Облесимовы разместились в большой карете и медленно потащились по большаку Московской дороги.

Они держали путь в родовое имение покойного мужа — в Пензенскую губернию.

Гусар Коротаев простился с дамами и отправился во всей этой неразберихе отыскивать ставку Барклая-де-Толли.

СВАТОВСТВО

Минуло три года. Мать и дочь Облесимовы вернулись в Смоленск. Вместо сгоревшего дома построили новый, еще более великолепный. Наталья Федоровна прибавила в весе и стала выглядеть еще более величественной, замечательно похожая на Екатерину Великую кисти Ивана Аргунова. Соне исполнилось 19 лет. В ней появилось то непередаваемое очарование, которое условно и весьма приблизительно называется женственностью.