Мадам Матильда познакомила Габриеля с другим своим клиентом — коммерсантом Гильермо Давила, который оказался поклонником Маркеса и ради интереса неожиданно предложил финансировать газету, но с условием, что Габриель станет её главным редактором. Название газете дали странное — «Компримидо», что можно перевести лишь приблизительно: «Спрессованная» или «Таблетка». Сам Гильермо стал директором-администратором восьмиполосной, форматом в двадцать четыре дюйма газеты, выходившей тиражом пятьсот экземпляров и обходившейся коммерсанту в двадцать восемь песо без учёта гонораров главного редактора и единственного автора Гарсия Маркеса (который их так ни разу и не получил).
«„Компримидо“, — гласила передовица первого номера, увидевшего свет 18 сентября 1951 года, — одна из самых маленьких газет на свете. Но питаем надежды, что скоро она станет большой и заметной. Что даёт нам право надеяться? Плачевное состояние колумбийской журналистики. Дефицит бумаги, утлая реклама, мизерные тиражи сыграют нам на руку — малоформатная газета будет иметь успех! Мы приветствуем конкурентов и всю нацию и берём обязательство ежедневно отправлять обществу срочные телеграммы-молнии».
Но пафоса и запала хватило ненадолго — через шесть дней газета прекратила выходить. Чтобы напитаться впечатлениями, новыми характерами и сюжетами, Маркес стал разъезжать по стране, отчасти за счёт своего друга композитора Рафаэля Эскалоны, которого, по его словам, «почему-то называли племянником епископа». Они познакомились весной 1950 года в кафе «Рим», подружились. Способствовало этому многое, в том числе и то, что были почти тёзками, фамилия Эскалоны — Мартинес, полная фамилия Габриеля — Гарсия Мартинес Маркес, и то, что деды у обоих были полковниками и участниками Тысячедневной войны, и то, что Габо знал и исполнял сочинения Эскалоны в жанре валленато (короткие энергичные песни, популярные на побережье Колумбии — меренге, тамборас, пуйяс, пасильо, сонны). «Я был свидетелем рождения многих его песен, — вспоминал годы спустя Гарсия Маркес в беседе с корреспондентом журнала „Коралибе“, где потом было опубликовано интервью под названием Когда я кормился за счёт Эскалоны. — Я убеждён в том, что Рафаэль Эскалона — гений валленато! Это ведь надо — столько мысли, чувств и истин вложить в семь-восемь строк!»
Вдвоём с Эскалоной они объездили все восточные департаменты Колумбии, что очень многое дало писателю. Но эти поездки были позже, после путешествия, в которое Габриель отправился с матерью, — в Аракатаку, чтобы продать дом деда.
25
А то путешествие Гарсия Маркес и много лет спустя, уже на исходе восьмого десятка подводя итоги, назовёт «главным событием своей творческой и жизни вообще». Так что задержимся и послушаем его собственный рассказ из книги «Жить, чтобы рассказывать о жизни», обращая внимание на детали, которые всегда у Маркеса имеют значение:
«Моя мать попросила съездить с ней продать дом. Она приехала в Барранкилью утром и понятия не имела, как меня найти. Стала расспрашивать знакомых, и ей посоветовали заглянуть в книжный магазин „Мундо“ или в соседние кафе, куда я заходил по два раза на дню, чтобы поболтать с друзьями-писателями. „Но будьте осторожны, — предостерегли её, — они совсем чокнутые“. Она появилась ровно в двенадцать. Прошла своим легким шагом между столов с выставленными книгами, остановилась передо мной, глядя мне в глаза с лукавой улыбкой лучших дней, и прежде, чем я успел отреагировать, сказала:
— Я твоя мать.
В ней что-то изменилось, я не сразу её узнал. Это естественно, если учесть, что за свои сорок пять лет она рожала одиннадцать раз, то есть десять лет была беременна и как минимум ещё столько же кормила детей грудью. Она была в трауре по умершей матери, совсем поседела, в глазах, казавшихся из-за бифокальных линз слишком большими для её худого лица, было выражение испуга. Но романская красота, запечатлённая на свадебном портрете, хоть и отмеченная уже аурой осени, сохранилась. Прежде всего, даже не обняв меня, мать сказала в своём обычном церемонном духе:
— Я пришла просить тебя об услуге — съездить со мной продать дом.