Блудное чадо

Ходить ему доводилось редко, возле Дорогомилова он уже еле ноги волок. Упав, даже не сразу встал – лежать было так славно!

Однако его ждал Афанасий Лаврентьевич – постаревший, поседевший, с кроткой улыбкой, точно такой, как на картине. Воин Афанасьевич встал и потащился дальше.

Шумилов и Петруха издали следили за Воином Афанасьевичем.

Перейдя по льду реку, он выбрел на Арбат, который ныне велено было звать улицей Смоленской. И пошел все прямо, прямо, туда, где, по его разумению, должен был быть Кремль. Вышел он на Воздвиженку – и уже оттуда увидел кремлевские башни.

До Кремля оставалось менее версты.

Шумилов молча смотрел в спину Воину Афанасьевичу.

Петруха вообразил, чего теперь стоил ему каждый шаг, и содрогнулся.

Дойдя до Троицких ворот, Воин Афанасьевич перекрестился и, получая тычки и ругань от спешащего народа, медленно вошел в Кремль.

– Слава те Господи, – сказал Шумилов. – Доставили в целости и сохранности. А теперь пускай государь решает.