Блудные братья

— Вы переоцениваете их дальновидность. Обладай они ею в достаточной мере — и война бы давно прекратилась.

— Хорошо, сделайте поправку на эхайнский менталитет… но все же не сбрасывайте со счетов.

— Ну, попробуем. Так, так… Террористы из числа Красных Эхайнов, Черных или, там, Лиловых, разумеется, могут уничтожить Озму. — Кратов страдальчески поморщился. — Отвратительно даже думать о том, что кому-то взбредет на ум уничтожить юную и совершенно очаровательную женщину…

— Допустим все же, что таки взбрело.

— Ладно, допустим… В результате весь Эхайнор просто наживет еще одного врага. Только будет это не деликатное, щепетильное в вопросах прав личности Галактическое Братство. А будут это такие же отчаянные головорезы, как и они сами. Причем в чрезвычайно скверном расположении духа!

— Угу, — Понтефракт довольно зачмокал сигарой. — Нет ничего более злобного, чем возомнивший о себе вассал… Светлые Эхайны уже привыкли к Озме, — сказал он, изрыгая клубы дыма. — Не слишком удачный пример, но вспомним из классики — крыса с рычагом, который через электрическую цепь раздражает участок наслаждения в ее мозгу.

— А раз они привыкли к Озме — значит, привыкнут и к нам, — продолжил его мысль Кратов. — И начнется нормальный, столь милый сердцу истинного ксенолога процесс культурной интеграции. Все же мы — братья. Пусть давно и несправедливо разлученные, пусть порядком отвыкшие друг от друга, но — братья.

— Блудные братья, — сказал Понтефракт. — Этот ваш еще один чрезвычайно удачный образ… И если, боже сохрани, Озмы не будет — они снова обратятся к нам, не упуская при этом чесать своих бывших сородичей в хвост и в гриву. И мы непременно отыщем им новую сирену.

— Ой, отыщем ли?

Понтефракт таинственно ухмыльнулся и поколдовал над пультом видеала. На экране всплыла загорелая веснушчатая девичья мордаха. Широко расставленные серые глаза, едва уловимо косящие. Жесткая соломенная челка. Оттопыренные уши с простенькими сережками. Рожица из тех, каких полно на улицах земных городов, на какие даже не сразу и обращаешь внимание, а то и вовсе не обращаешь.

— Например, это юное дарование, — сказал Понтефракт. Он слегка поморщился. — Ну, дарование — это чересчур сильно сказано… Так, крохотные задатки на дворовом уровне. Это Аида Карнера, исполнительница песенок в стиле «кантри» из Техаса. Что в Северной Америке. Что на Земле.

— Если мне объяснят, что такое стиль «кантри»… — произнес в пространство Кратов.

— Неважно. — Кратов зашипел, и Понтефракт поспешно проговорил: — Песни дикого Запада эпохи индейцев и ковбоев… Божественной Озме эта девочка и в подметки не годится. Но замечательно то, что мы искали ее ровно двадцать минут.

— У вас такой совершенный аппарат отбора? — усмехнулся Кратов.

— Нет, мы просто ткнули пальцем наугад. На Земле чертова прорва девичьих голосков с «доминантой Озмы». Так уж сложилось. На Эльдорадо должно быть меньше — у нас другие природные условия, — но тоже наверняка есть. На Титануме, очевидно, нет вовсе. Ну, Магию мы пока не изучали, хотя вряд ли там иная картина, нежели на Земле. Все же, это родина нашей Озмы…

— Отрадно слышать, — сказал Кратов. — Но это вовсе не значит, что мы должны оставить Озму одну перед лицом угрозы.

— Во-первых, по нашим прогнозам, ей ничего и не угрожает. Во-вторых, никто не собирается ее оставлять. Эрик Носов — господин малоприятный, но очень предусмотрительный и расторопный. И, самое главное — сведущий в своем деле. — Понтефракт иронически улыбнулся. — Так где же мы нынче живем? В Галактическом Братстве или в Каганате?

— В каком еще Каганате?! — удивился Кратов.

— Это я ваши же слова припоминаю, когда давеча Эрик тредложил устроить показательную военную операцию. А ведь он своего добился! И операцию провел, и эхайнам нос утер, и вас фактически вызволил.

— Да мы бы уж и сами как-нибудь… — проворчал Кратов.

— А по-моему, пускай и Каганат, — рассуждал Понтефракт. — Лишь бы защищал собственных подданных от всяких межзвездных террористов, а не изнывал от прекраснодушия, нe строил из себя кисейную барышню. Мне как-то спокойнее жить, зная, что за Озмой в ее предсвадебном путешествии откровенно и внимательно присматривают…

— Эрику придется встать в очередь, — хмыкнул Кратов. — Нынче за ней присматривают пятнадцать процентов всех эхайнов нашей Галактики.

Понтефракт ткнул пальцем в пульт, изображение ожило. Карнера пела хрипловатым ломким голосом, неряшливо выговаривая слова и глотая окончания:

Many times I've lied
Many times I've listened
Many times I've wondered
How much there is to know[12]

— Архаичный репертуар, — сказал Понтефракт, словно извиняясь. — Двадцатый век. Акустическая гитара. Какие — то барабаны… Ну, вы сами слышите.

— Мне нравится, — рассеянно отозвался Кратов. — Можете известить эту девочку, что она будущая баронесса. — Он поразмыслил. — Но все же пусть научится петь, авось и в герцогини выйдет…

10

Когда на башне Магистрата колокола старинных часов пробили девять, Кратов вышел на крыльцо бара.