Блудный бес

Митрофан, проснувшись, дико вытаращил глаза и, под влиянием недавнего окрика Шендера Фикса, хотел было уже заплакать. Но, увидев на скамейке миску со вчерашним супом и возле нее такой ломоть хлеба, который старики Фиксы не съели бы в три дня, — Митрофан без дальнейших приглашений принялся за еду. Наевшись, он подошел к окну и стал разглядывать пыльные разноцветные склянки, стоящие на подоконнике.

А в кухне в это время шло серьезное совещание: кому и как заманить мальчугана в телегу.

После долгих споров решили, что это следует сделать До́виду. Д́о́вид поедет один с Митрофаном и ему надо приучать мальчика к себе.

И До́вид, здоровенный мужчина с загорелым, красным лицом и голосом заправского извозчика, приступил к сложной роли дипломата.

До́вид вошел в коридор и, состроив такую мину, как будто он собирается уговаривать важного пассажира ехать с ним со станции, стал увещевать Митрофана прокатиться.

А старики Фиксы, стоя на кухне, изо всех сил подсказывали До́виду, чем бы прельстить Митрофана. Но Митрофан почуял что-то неладное и, сидя в своем углу, точно затравленный зверек, не трогался с места.

И напрасно До́вид — по мысли Шендера — перечислял Митрофану разных диковинных зверей и птиц, которых Митрофан увидит во время поездки. А Сора-Лея — грубым голосом До́вида — напрасно соблазняла Митрофана каким-то красивым садом с яблоками, грушами и вишнями.

Митрофан не хотел и слышать о поездке.

Тогда До́виду надоела вся эта комедия. Считая себя ответственным за переговоры с Митрофаном, он решил действовать энергичнее. До́вид шагнул к Митрофану и, ни слова не говоря, схватил мальчика за плечи и поволок его к двери.

В первую секунду Митрофан растерялся и только мычал, упираясь ногами и руками. Но когда на помощь До́виду подскочили старики Фиксы, Митрофан вдруг дико взвизгнул, забился в сильных руках До́вида и закричал истошным голосом:

— Ратуйте! Режуть!

До́вид, при всей своей храбрости, сразу бросил мальчугана и, плюнув с досады, пошел вон.

— А провались он, сумасшедший мамзер! С ним еще в милицию попадешь! — сказал он и уехал домой, несмотря на все мольбы и уговоры Фиксов. Митрофан скоро оправился от неожиданного нападения. Уже через минуту он, как ни в чем не бывало, храпел, свернувшись калачиком у окна. А старики Фиксы никак не могли успокоиться. Они не могли простить грубому До́виду его оплошности.

— Что же ты от него хотела? — говорил Шендер Фикс жене. — У него голос — голос Якова, а руки — руки Исава! Этакий коновал может испугать и взрослого!

* * *

Итак, все-таки Митрофан пока что остался жить у Фиксов.

Шендер Фикс, убитый горем, потерял всю свою последнюю энергию и не думал о том, как бы сплавить Митрофана. И в ежедневных, бесконечных беседах с женой по этому поводу, он на все радужные планы Соры-Леи отвечал одно и то же:

— Это будет тогда, когда на ладони вырастут волоса!

А Сора-Лея не оставляла надежды.

Кроме Наперстка и До́вида никто в местечке еще не знал о позоре Шендера Фикса. Соседям, которые видели Митрофана на дворе Фиксов, Сора-Лея безразличным тоном говорила, что это мальчик-сирота, приблудившийся к ним.

Она думала постепенно приручить Митрофана, а потом снова попытаться увезти его из местечка.

Сора-Лея кормила Митрофана, и он уже понемногу слушался ее. Так Митрофан согласился проводить целый день в пустом сарае Фиксов, который стоял в глубине двора.

Митрофан перетащил туда все свои склянки и то спал на соломе, то забавлялся своими игрушками. Появляться в доме днем или выходить за ворота Митрофану было запрещено. Митрофан пока что не нарушал этих правил, и Фиксы удивлялись, как мальчишка может целые дни сидеть на одном месте.

Но старики, занятые каждый своим делом, не знали того, что у Митрофана неожиданно появился товарищ. Однажды, когда Митрофан сидел в огороде у забора и ел щавель, с ним свел знакомство сын водоноски Катрины, Васька.

Васька был немного моложе Митрофана, но уже видал виды: хорошо курил, пил водку и отлынивал от работы, в которую мать ежедневно пыталась его запрячь. Васька предпочитал швырять камнями в местечковых коз, бить из рогатки по воробьям и выпрашивать окурки у посетителей столовой Ц.Р.К.

А в базарный день он не прочь был стянуть что-либо с крестьянского воза.

Конечно, Митрофан не годился по многим причинам Ваське в товарищи, но Васька живо смекнул, как можно использовать нового знакомца. Прежде всего Васька облюбовал сарай Фиксов: в нем хорошо было прятаться от гнева матери и от ее надоедливых приставаний с работой. А, кроме того, постепенно осмотревшись на новом месте, Васька пришел к одной чрезвычайно любопытной мысли. Ради нее Васька не прекращал знакомства с «дурачком», как называл он Митрофана.

И за все это Васька научил Митрофана некоторым несложным прелестям жизни, которые даже Митрофан постигал быстро. Так, например, Васька научил приятеля курить и делился с ним выпрошенными окурками. А иной раз, после удачного базарного дня, Васька приносил Митрофану, любившему вкусно поесть, какой-либо гостинец: белый хлеб, баранку или кусок селедки.