Блудный бес

И однажды Митрофан, прельстившись угощением приятеля, нарушил несколько правил своего поведения.

Раз вечером Ваське повезло: возвращаясь из столовой Ц.Р.К с целой горстью окурков для себя и своего приятеля, Васька на Стеклянной улице столкнулся со стариками Фиксами. К удивлению Васьки, Сора-Лея не несла с собой ни корзины, ни бутылки, а на Шендере был надет пиджак и сапоги вместо всегдашних шлепанцев. Ясно было, что старики шли за чем-то в местечко.

Васька раздумывал недолго: наконец-то его заветная мечта могла быть осуществлена. Не теряя ни минуты, он забежал домой и ловко стибрил у матери последний кусок сала. А затем, не чуя под собою ног, бросился в сарай к Митрофану: Васька хотел уговорить Митрофана, чтобы он выкрал у старика бутылку самогонки.

За всю эту работу Васька посулил приятелю кусок сала, до которого Митрофан был большой охотник.

Митрофан сначала не соглашался, несмотря на то, что с тех пор как поселился в местечке, он не видел сала и в глаза.

Митрофан мотал рыжей головой и говорил, как попугай:

— Не можно: дед дасть! Дед будет бить!

Но Васька не переставал его искушать. Он лизал сало языком, вертел лакомым куском перед, жадно следящими за салом, глазами Митрофана, а когда Митрофан в тоске закрывал глаза, чтобы не видеть соблазна, Васька совал вкусно пахнущее сало в нос Митрофану и тот слышал вожделенный запах. Наконец бедный Митрофан не выдержал такого искуса и вошел с незапертого черного хода в дом.

Он знал, где помещается у старика самогон, потому что несколько раз видел, как Шендер Фикс возился в каморке с бутылками.

Васька сидел в сарае, как на иголках. Он не отрывался от щели, глядя, когда же покажется Митрофан. Но Митрофан почему-то не приходил. Тогда Васька не выдержал. Он боялся, что вот-вот сейчас возвратятся из местечка старики и все дело лопнет. Проклиная дурака-Митрофана, он шмыгнул вслед за ним в дом.

В коридоре не было никого. Зато в кухне Васька увидел Митрофана. Митрофан, как-то неестественно качаясь на своих тонких ногах, стоял у стола. Он ел краюху хлеба и улыбался во весь рот. В руке он держал бутылку.

Очевидно, Митрофан соблазнился и попробовал самогона, а теперь с аппетитом закусывал.

Васька хотел было схватить бутылку, но Митрофан прижал ее обеими руками к груди.

— А с-сало где? — заплетающимся языком спросил он.

Васька оглянулся, чем бы отрезать себе на закуску сала, увидел на полке нож, отрезал кусочек сала, а остальное передал Митрофану.

Митрофан выпустил бутылку и, икая, принялся за сало. А Васька схватил наполовину пустую бутылку и опрометью кинулся вон.

* * *

Старики неспроста отправились вдвоем в местечко: Сора-Лея решила купить себе в кооперативе ботинки и, так как представлялся чрезвычайный расход, она взяла с собой мужа.

И возвращаясь домой, старики не предчувствовали никакой беды. Наоборот, после прогулки в местечко, Шендер Фикс немного повеселел: ни один встречный знакомый не заикнулся ему о мамзере и ни один мальчишка не подразнил его из-за угла «байстрюком».

А Соре-Лее неоткуда было ожидать неприятности: ботинки она купила на всякий случай номером выше и потому надеялась, что они жать не должны.

Но когда Сора-Лея первая пришла на кухню, у нее от испуга потемнело в глазах. На полу лежал мертвенно-бледный Митрофан. Больше Сора-Лея ничего не видела.

Сора-Лея с отчаянным криком бросилась к мужу, но Шендер Фикс с неменьшим испугом, сам спешил к ней навстречу. Войдя в сени, он сразу заметил, что дверь полутемной каморки, где Шендер Фикс прятал самогон, стояла открытой. Шендер Фикс кинулся в каморку и обнаружил, что вместо двух бутылок осталась одна. Шендер Фикс вбежал на кухню и, не обращая внимания на мертвенную бледность лица Митрофана, нагнулся к нему.

— Ой, негодяй! Ой, мошенник! Он пьян! Он пьян, как Лот! — кричал в диком бешенстве старик.

Сора-Лея только теперь осмелилась подойти поближе к столу. И сразу увидела то, чего не смогла увидеть в первый момент. На столе валялся недоеденный огрызок самого настоящего свиного сала, салом был измазан весь стол и, очевидно, сало резали ножом Соры-Леи, лежащим тут же. Сора-Лея с отвращением отскочила прочь и, в отчаянии заламывая руки, заголосила;

— Убери этого ганефа[5], убери этого негодяя, убери вон этого мамзера или меня сейчас стукнет кондрашка!

Шендер Фикс схватил бесчувственного Митрофана под мышки и, отплевываясь, потащил в сарай. Там он бросил Митрофана на его солому, усыпанную окурками и бумажками, запер сарай на замок и поплелся в дом мыть руки.

Это происшествие окончательно подкосило Шендера Фикса. Он лег на кровать и не слушал, как опять с плачем проклинала его и Митрофана Сора-Лея и как она с остервенением мыла загаженный стол.

Шендер Фикс лежал и перебирал в памяти всю местечковую жизнь нескольких десятков лет.

И сколько ни вспоминал Шендер Фикс, он не мог припомнить, чтобы над кем-либо в местечке стряслось такое несчастье, как стряслось над ним. Такого позора еще никто не переживал. И Шендер Фикс ломал голову над вопросом: что ему делать.