Блудный брат

Присев у алтаря, он принялся поправлять погасшие лампадки. Вдруг его рука, неосторожно двинувшись, задела одного из божков. Мидо не успел его подхватить. Деревянный истукан, качнувшись, полетел вниз и с размаху стукнулся о каменный пол. В тот же миг нож, лежавший у изголовья Никто, подпрыгнул и переместился в его ладонь. Пальцы сжали рукоять, и лишь тогда открылись глаза и вспыхнуло сознание.

– О нет, нет… Я не хотел будить тебя… Извини, это вышло случайно, – растерянно забормотал Мидо. – Я сейчас все сделаю, как было, и сразу уйду…

Он схватил божка и стал водружать его на место.

– Пожалуйста, не уходи, – услышал он глухой голос.

Он повернулся и увидел, что Никто силится встать. Его лицо было замотано по самые глаза, но такого взгляда Мидо прежде у него не видел. Он был молящим, как взгляд голодного, который просит хлеба.

– Умоляю тебя, сынок, останься!

Мидо оторопел. Друг никогда не называл его так. Он упал на колени и взял его за плечи, чтобы не дать подняться.

– Постой, тебе нельзя вставать! – Он заставил его сесть на постели. – Знаешь, я пришел сказать тебе… что я хочу тебя поблагодарить. Ты мне спас жизнь. Правда, это и раньше бывало не раз. – Мидо виновато улыбнулся. – Но прежде я как-то забывал сказать тебе спасибо. А сейчас хочу. За все сразу.

Никто молча выслушал его, а затем порывисто схватил его руку и прижал к губам – точнее, к узкой щели в обмотках.

– Что ты, что ты… зачем?

– Это я должен благодарить тебя, брат мой, – произнес Никто дрожащим голосом. – Прежде я мечтал лишь умереть. Но с тех пор, как я встретил тебя, у меня появился смысл жизни. Ты – этот смысл. И не только потому, что ты ее сын. Есть еще кое-что, что невозможно объяснить. Ты – благословение богов мне, недостойному… – Он знаком остановил Мидо, который силился что-то сказать. – Нет, не говори ничего. Я знаю, что это так. Раз боги послали мне тебя – значит, они дают мне надежду на прощение грехов. Впервые за много лет я чувствую это. И знал бы ты, какое это сладостное чувство! – Ему тяжело было много говорить с непривычки, и он задыхался. – Знай, что отныне я буду жить только для тебя. Все мои силы, все, что я умею – все твое.

– Нет-нет, о чем ты…

– Прошу, позволь мне стать твоим слугой! Я буду всюду следовать за тобой, помогать и оберегать тебя. О, я знаю, ты прекрасно обойдешься и без меня. Но вот я без тебя – нет. Прояви же милосердие к тому, кто сам себя презирает! Позволь мне искупить мою вину, служа тебе!

Из всех прежних ипостасей Никто эта была самая неожиданная. Но, несмотря на смущение, сердце Мидо вдруг окатило такой горячей волной любви к этому человеку, что на какой-то миг он увидел все вокруг, в том числе и себя самого, его глазами. Ни прежде, ни потом ему не случалось чувствовать такого единения с чужой обнаженной душой. Он понял, что Никто сейчас искренен, как никогда. Если бы он попросил, Никто бы рассказал ему всю свою жизнь, от начала до конца, минута за минутой. Но, хотя он и вправду многое хотел бы узнать, именно сейчас, в момент предельной откровенности своего друга, он не посмел злоупотребить ею.

Взяв его ладони в свои, он неловко попытался улыбнуться.

– Да я бы и рад… Только вот следовать за мной некуда, ведь я больше никуда отсюда не собираюсь. Стану фермером, как отец. Буду присматривать за матерью, чтобы она больше не вздумала отправиться куда-нибудь со световым мечом наперевес. Я чудом ее нашел, и больше терять не намерен. Так что – зачем мне слуги? Крестьянину они не нужны…

Никто уже немного успокоился и внимательно разглядывал его.

– Скажи, ты ведь хочешь отправиться вместе с Вин Лу и Диар искать существ, чувствительных к Силе? – спросил он, помолчав.

Мидо вздрогнул: Никто прочел его мысли, как по книге.

– Э-э… – Он вздохнул. – Да, вообще-то, мне бы этого хотелось. Но я обещал матери, что не уеду. Так что придется ребятам слетать без меня. Ну что ж, буду ждать их тут, угощение готовить…

– Ты хочешь полететь с ними? – настойчиво повторил Никто.

– Ну… Д-да, хочу…

– Я поговорю с твоей матерью. Я сумею ее убедить. Если я буду с тобой – она тебя отпустит, не волнуйся.

Мидо не нашелся, что сказать. Конечно, он мечтал об этом. Однако он помнил, к чему привело бездумное следование подобным желаниям. Он потерял почти всю семью. Нет, нет, больше нельзя так рисковать…

– Ты слишком мало пожил, чтобы знать свое предназначение, – прервал его мысли Никто. – И потом – мы ведь полетим еще и для того, чтобы… – он пытливо посмотрел на Мидо – чтобы помочь Диар! Брат Вин Лу очень смел и умен, но иногда, мне кажется, он переоценивает ее силы. Думаю, тебе будет спокойнее, если ты будешь поблизости…

Его взгляд пронзил сердце Мидо, как игла. Он вздрогнул, а потом покраснел и молча кивнул.

– Значит, решено – я поговорю с сестрой. А теперь ступай. Признаться, я действительно устал. И спасибо за твою доброту…

Мидо помог ему лечь, посидел еще немного, а потом тихонько вышел, затворив за собой дверь. В душе его теснились разные чувства, но главным, побеждающим все, была радость. Он бодро поежился от ночного холода и заспешил домой.

…Конец…