Blueberry (СИ)

— Нам повезло с родителями Клары. Она из уважаемой, обеспеченной семьи, в которой родители всегда готовы поддержать своих детей. Мама Клары обожала Стеф и не хотела отдавать нам ребенка. И сейчас я, конечно, с ней согласен. Как можно доверить внучку двум недозрелым идиотам, по её же словам.

— Тут не поспоришь. Не знаю, как ты, но Ветров точно и сейчас ещё не дозрел…

— Возможно, — засмеялся Смолин. — А с фрау Кельн мы понимаем и уважаем друг друга и по сей день. Поэтому пока мы устраивали свои жизни и карьеры, у Стеф было прекрасное детство с любящими дедушкой и бабушкой, а не в ругани с двумя незрелыми родителями. Мы с Кларой, в свою очередь, всегда были рядом. Наверное, поэтому я и не женат до сих пор. У меня есть семья, хоть и странная. Семья, которую я редко вижу, но очень люблю. В этот раз даже не сразу узнал Стеф. Год её не видел, она в Англии учится. В тот вечер они устроили мне сюрприз.

— Любите её, да?

— Кого? Стеф? Конечно, она замечательная девочка. Избалованная, правда.

— Нет, Клару, — поправила я его.

— Ревнуешь? — Я почувствовала, что он улыбался в трубку. Ух, так бы и врезала по его самодовольной роже. — Нет. У Клары давно новые отношения. Она очень удачно вышла замуж через три года после университета. Он любит Клару, прекрасно относится к Стеф, не беден. К слову, тот красный монстр — его подарок ей на день рождения.

— А ты не против?

— Если только с точки зрения безопасности. Но он для неё не меньше отец, чем я. Даже больше, наверное.

— А она приезжает сюда, в Россию?

— Когда училась в школе, на каникулы обязательно прилетала. А сейчас очень занята.

— Получается, в тот вечер ты был у них?

— Да, я же говорил тебе, что был на семейном ужине. У них большой дом в пригороде. Клара родила ещё двух мальчишек. Им сейчас по двенадцать лет, близнецы. Очень люблю там бывать, шум, гам. Сумасшедший дом, одним словом. Но недолго!

Смолин замолчал, и пауза затянулась.

— Ну как, ты оттаяла, моя колючка?

— Да, если это единственный твой ребёнок. И больше сюрпризов не будет.

— Единственный. Других нет, — рокочуще засмеялся Смолин, а меня унесло от удовольствия слышать его смех.

— Хорошо, тогда запомни, что следующую девицу, повисшую на твоей шее, уже не удастся выдать за твоего ребёнка!

Вновь громкий хохот Смолина из динамика телефона наполнил всю мою комнату.

— Вера! Я обязательно учту это. Но и ты запомни, что шляться по кино с друзьями я тебе больше не дам!

— Вот как! Я и не собираюсь. Нечего бросать меня на неделю!

— Я скоро вернусь и тогда…

Я бросила взгляд на часы, висящие на стене. Первый час…

— Не пора ли спать? — перебила его.

— Конечно, пора. Ты одна дома?

Это он к чему?

— Да.

— Тогда закрой глаза и представь, что я рядом с тобой. Ты где сидишь?

— На диване, но я не буду этого делать.

Это то, о чем я думаю? Вот извращенец.

— Вера, дай помечтать хоть чуть-чуть. Порадуй меня.

— Нет! — Я в панике.

— Трусиха.

— Ужасная, — улыбнулась.

— Тогда до завтра. Напишу, как освобожусь.

— До завтра.

— Вера! Ты ничего не забыла?

— Я? Нет.

— Последняя возможность исправиться.

— Нет, ничего.

— Хорошо, тогда я: целую, пока.

И смартфон затих в моих пальцах. Я же замерла, переваривая произошедшее. Дочь! Очуметь! Теперь считаем всё заново. Немецкая девица минус. Виолеттку и правда давно не слышно, так что тоже минусуем. А дальше остаюсь я и Blueberry. Нас, наоборот, сложим. В результате этой нехитрой математики получается, что Смолин-Рокстар крутит шашни только со мной. Со мной одной! Аллилуйя!

34.

Все воскресенье я летала в облаках и мечтала о шефе. Даже навестившая меня буквально на часик мама не помогла избавиться от его присутствия в моей голове. Но несмотря на радужные мечты и надежды, на связь в этот день Смолин не вышел.

В понедельник на работе было относительно спокойно, особенно по сравнению с концом прошлой недели. Мы с Градовым позволили себе расслабиться и на обед заказали пиццу прямо в офис, так как на улице с самого утра зарядил мелкий противный дождь. И с удовольствием её уничтожили прямо в моей приёмной.

Шеф прилетел только поздно вечером в понедельник. Получила от него единственную эсэмэску в первом часу ночи: «Прилетел». Вот лучше бы вообще ничего не писал! Полночи не спала и волновалась перед завтрашней встречей.

На работу нарушитель моего спокойствия пришёл, как и в любой другой вторник, к десяти утра. Я к этому моменту была наполнена тремя чашками кофе и пятью таблетками валерьянки. Нервничала ужасно. Пальцы подрагивали на клавиатуре, а сердце пропускало удары. Слух стал как у летучей мыши, и я, кажется, научилась воспринимать звуки в ультразвуковом диапазоне. В девять пятьдесят шесть безошибочно определила открывшиеся двери лифта в другом конце коридора и начала неотрывно смотреть на дверь, гипнотизируя её. В коридоре раздались голоса нескольких человек, а карандаш в моих пальцах сломался пополам. Чёрт!

Дверь резко открылась, и Смолин вошёл в приемную. Взгляд шефа сразу же остановился на мне. А я почему-то вскочила на ноги.

— Доброе утро. — Мой голос охрип.