Blueberry (СИ)

Напоминание об этом городе тут же вернуло меня с небес на землю. Я сделала глубокий вдох, чтобы сказать всё, что думала о его вероломстве, но он опередил меня, преодолевая пять сантиметров между нашими лицами, и поцеловал так, что последние здравые мысли исчезли из головы. А оторвавшись от меня через минуту, снова вопросительно заглянул в глаза.

— Вера?

Вместо ответа я сделала то, что давно хотела. Зарылась руками в его волосы и поцеловала в ответ сама, перехватывая инициативу, давая своё согласие на всё на свете.

— Пойдем быстрее, — прохрипел он и отстегнул наши ремни безопасности.

Олег вышел из машины, а я, откинувшись на сиденье, наблюдала, как он обходил автомобиль. Дверь с моей стороны распахнулась.

— Вылезай.

В лифте висело большое зеркало, и мы неотрывно смотрели в отражение друг на друга. Рука Смолина осторожно легла мне на талию, и он притянул меня ближе к себе. Зарылся носом в мои уже распущенные, правда, не помню, когда это случилось, волосы. Я смотрела на нас в зеркало и не могла оторваться.

— Двадцатый этаж, — сообщил нам приятный женский голос, и двери лифта открылись.

Олег взял меня за руку и потянул за собой. Вокруг был такой же пафосный мрамор в серо-белых тонах, как и на первом этаже, кадки с живыми растениями. И только одна дверь. Смолин открыл её ключами. Мы зашли, и я не успела осмотреться, потому что снова попала в объятья своего тирана. Он жадно поцеловал меня, и я услышала звук расстегивающейся молнии. Поняла, что это была молния на моей юбке, когда та уже лежала у ног на полу, а я стояла перед Смолиным в чулках, блузке и расстегнутом пальто. Его руки уже дёргали пуговички на блузке.

Столь наглую атаку прервал звонок в дверь. Олег посмотрел на меня безумными глазами, затем встряхнул головой, пытаясь привести себя в чувство. Пользуясь секундной заминкой, я выскочила из его рук, подобрала юбку и убежала за угол. Сбросив пальто на стоящую рядом тумбу, быстро натянула юбку обратно. Ничего не скажешь, он, конечно, профи, в отличие от меня! С такой скоростью раздевать женщин…

Услышала приглушенные голоса в коридоре и осмотрелась внимательнее. Передо мной находилась большая кухня-гостиная и всё, не считая белых стен, что я видела перед собой, было чёрного цвета. Бр-р-р… За спиной хлопнула дверь, и в квартире пару секунд стояла звенящая тишина. Затем раздались шаги. Смолин появился на кухне с пакетом в руке и, поставив его на стол, спросил:

— Ты готова ужинать? Голодная?

А сам уже оказался рядом и прижал меня к барной стойке. И думать нечего, какой голод мучает самого Смолина. Тут всё ясно.

Поняла, что на нервной почве я точно не смогу ничего съесть. Никогда ещё не была в таком нервно-предвкушенно-возбужденном состоянии. Каждая клеточка моего тела вибрировала в ожидании продолжения и при этом дрожала от страха. Я молча положила руки на его грудь и начала расстёгивать пуговицы на рубашке. Мы пожирали друг друга глазами. Его взгляд метался по моему лицу и дальше — к пуговичкам на блузке, к юбке.

— Зачем ты её надела?

— А если бы он зашёл на кухню…

— Кухня и правда не то место, которое нам нужно. Пошли.

Он повёл меня по длинному коридору, в конце которого была ещё одна дверь. Зашли. Спальня с большущей кроватью посередине. Но Смолин потащил меня мимо неё к другой двери, и мы попали в ванную.

— Я помогу тебе раздеться, ты не возражаешь?

— Я не знаю. — Растерянно посмотрела на него. Сказать ему, что у меня это в первый раз? Или пусть сам разбирается?

Но, кажется, он уже понял всё без слов и, прижав к себе, прошептал:

— Всё будет хорошо. Не волнуйся.

Я кивнула.

— Моя девочка…

И от понятного, как мне показалось, подтекста в его словах я покраснела.

Юбка снова оказалась на полу. Через несколько секунд блузка последовала за ней.

— Я сейчас умом тронусь, — прохрипел Смолин.

Его руки были везде. Гладили бедра, плечи, живот, а глаза непрерывно следовали за ними.

— Ты знаешь, как давно я мечтаю об этом?

Помотала головой отрицательно. Голос снова пропал.

— С нашего первого танца. Тогда, в «Капризе». А может, с того момента...

Он не договорил, замолкая, когда не без его помощи последние остатки моей одежды упали на пол. Сердце колотилось, ноги не держали. Его взгляд был совершенно чёрным, глаза неотрывно шарили по моему телу. Через минуту, показавшуюся мне вечностью, он встряхнул головой и, бросив: «Я после тебя», — резко вышел из ванной.

Оставшись одна, выдохнула. Что ж это делается-то? Ещё сегодня утром, проснувшись в своей постели, я и представить себе не могла подобной скорости развития событий. Но стоя совершенно голой в ванной шефа, поняла, что идти на попятную уже явно смешно. Да я и не хотела. «Сначала поговорим». Ага, как же! Тут бы язык не проглотить от страха и перевозбуждения, не то, что шевелить им, разговаривая. Кому нужны эти разговоры, когда у нас тут «логическое завершение» наметилось.