Блуждающая Искра

— Вы, вероятно, также знаете и благородного капитана этого корабля?

— О, прекрасно! Это сын одного старого адмирала, под начальством которого я служил одно время, хотя ни разу не встречался с его сыном. Его зовут сэр Броун.

— Это настоящее английское имя, я встречал его много раз и у Шекспира и у Мильтона, если не ошибаюсь.

— Во многих литературных произведениях, синьор, — поддержал его Рауль без малейшего колебания, — Мильтон, Шекспир, Цицерон — все наши лучшие писатели пользуются этим именем.

— Цицерон? — повторил совершенно озадаченный Андреа. — Но это древний римлянин, и он умер задолго до появления цивилизации в Англии.

Рауль увидал, что хватил через край, однако не растерялся и обнаружил замечательную находчивость.

— Вы совершенно правы относительно вашего Цицерона, синьор, но дело в том, что я говорю о нашем Цицероне, моем соотечественнике, умершем меньше чем сто лет тому назад. Он родом из Девоншира (место, где проживал Рауль все время своего ареста), а умер в Дублине.

На это Андреа не нашел никакого возражения. Его только неприятно поразило такое присвоение англичанами знаменитого итальянского имени; но он объяснил это историческими условиями и поспешил включить в свою объемистую коллекцию заметок это новое сведение, собираясь при первой возможности навести более обстоятельные справки об этом неведомом ему до сих пор светиле. Затем он отправился к себе, еще раз выразив Раулю твердое желание видеть его у себя вместе с сэром Броуном через какие-нибудь два часа.

Толпа понемногу разошлась, и Рауль остался один в далеко не веселом раздумьи.

Городок Порто-Феррайо так основательно скрывается за скалой, у подножия которой он расположен, так защищен своими укреплениями и самым расположением своей маленькой гавани, что приближение судна совершенно незаметно населению, если любопытствующие не поднимутся на высокий мыс. На этом-то возвышении все еще блуждали наиболее жадные до зрелищ, и Рауль в своей изящной морской форме, — не без рисовки, так как он прекрасно знал все внешние преимущества, которыми его наделила природа, — пробирался среди этой праздной толпы, зорко присматриваясь к каждому хорошенькому женскому личику. Он нетерпеливо отыскивал Джиту, ради которой рискнул на свое опасное предприятие.

Он прошел уже из конца в конец все обычное место прогулок и колебался, вернуться ли опять поискать ее здесь или спуститься в город, когда его окликнул знакомый голос; он быстро обернулся и увидел Джиту.

— Поклонитесь мне холодно и как посторонний, — шепнула она ему торопливо, тяжело дыша, — и сделайте вид, что вы спрашиваете меня о расположении улиц. Здесь мы виделись прошлой ночью, но теперь день, не забудьте этого.

Рауль исполнил ее указания, и каждый видевший, но не слышавший их разговора, не мог не принять их встречи за совершенно случайную. Между тем, он говорил ей слова любви и восхищения.

— Довольно, Рауль, перестаньте, — останавливала она его, невольно краснея и опуская глаза, хотя уже никак нельзя было прочесть неудовольствия в ее нежных мягких чертах. — Не время теперь, в другой раз вы мне повторите все это. Знаете ли вы, что ваше положение значительно ухудшилось со вчерашнего вечера? Вчера опасность можно было ожидать только со стороны нашего города, а теперь прибытие этого фрегата, английского, как мне сказали, много ухудшает дело.

— Несомненно! Это «Прозерпина», как сообщил Итуэль, а он в этом уверен. Помните вы Итуэля, дорогая Джита? Того американца, что сидел вместе со мной в заключении? Он служил раньше на этом фрегате, капитан которого сэр Броун.

При этом Рауль расхохотался, к крайнему удивлению Джиты.

— Не понимаю, Рауль, что вы можете находить забавного во всем этом? Этот сэр Броун упрячет вас в одну из тех пловучих тюрем, о которых вы мне столько говорили, а эта перспектива далеко не из приятных.

— Полно, полно, дорогая! Сэр Броун, или там сэр Блэк, или сэр Грин[19], но они еще не поймали меня. Я не ребенок, чтобы полезть в огонь, раз меня не водят больше на помочах. «Блуждающая Искра» светится или гаснет, смотря по обстоятельствам. Десять шансов против одного, что этот фрегат войдет в гавань, чтобы ближе познакомиться с городом, а затем отправится в Ливорно, где уж, конечно, офицерам будет повеселее, чем в Порто-феррайо. У этого сэра Броуна, наверное, так же есть своя Джита, как и у Рауля Ивара.

— Нет, у него нет Джиты, Рауль, — отвечала она, невольно улыбаясь, тогда как румянец еще гуще залил ее щечки, — в Ливорно мало простушек, выросших в уединенной башне на морском берегу, как я.

— Джита, — возразил Рауль с глубоким чувством, — многие из римлянок и неаполитанок могли бы позавидовать этой одинокой башне, которая помогла вам сохранить вашу непосредственность. Такая жемчужина редко встречается в больших городах, а если и бывает, то скоро теряет свою первоначальную красоту, потому что ее грязнят.

— Что вы знаете о Риме, Неаполе, дамах и жемчужинах, Рауль? — улыбаясь против воли, заметила Джита, и вся нежность, переполнявшая ее сердце, вылилась в том взгляде, который она бросила на него.