Блуждающая Огневая Группа (БОГ)

– Конкретных нет, – качнул головой полковник. – Но кроме как на разведчиков, РОКу не на кого надеяться.

Молчавший до сих пор полковник Шелест, возглавлявший Управление военной разведки, остался невозмутим.

– Я ждал этого наговора. Мы тоже работаем, ищем, но в моём распоряжении маловато людей, все на фронте. Я бы попросил вас, товарищ генерал, вызвать профи из стольного града.

– Вряд ли это возможно в ближайшее время, – сказал Зайченко. – Работайте пока с тем контингентом, какой есть.

Лицо Шелеста осталось бесстрастным.

– Работаем.

Самойлов внимательно присмотрелся к нему. Полковник, ещё достаточно молодой, ощутимо сильный, хороший спортсмен и, по слухам, отменный рукопашник, нравился ему умом, независимостью суждений, прямотой, умением слушать собеседника и принимать верные решения. И на фронте он вёл себя достойно, не раз лично побывав в тылу противника. Неужели он как-то связан с «партизанской» самоходкой? А то и с руководством РОКа? В принципе почему бы и нет? Состоялся же полгода назад разговор с разведчиками, когда Шелест прямо заявил, что причинами всех поражений российской армии являются указы из Министерства обороны? Причём имел он в виду скорее Кремль, чем министерство. Так не участвует ли полковник в каком-то скрытом мятеже?

Размышляя над этим, генерал выслушал речи ещё нескольких командиров и закончил совещание после выступления Утолина, сообщившего о новом налёте «партизан» на пять мостов через реки от Краматорска до Львова.

– Командующий в бешенстве, – сказал Утолин с гримасой, оправдывающей действия артиллеристов на «Коалиции».

– Ещё бы, – сказал Самойлов, отпуская собравшихся подчинённых. Добавил: – А вас, полковник Шелест, я попрошу остаться.

Экран компьютера с головами начальников управлений стал пустеть. В уголке осталось только лицо Шелеста, вылепленное по-мужски чётко, с твёрдыми губами и внимательными голубыми глазами.

– Слушаю, товарищ генерал.

– Вам не кажется, полковник, что Иван Дементьевич прав? «Партизанской» самоходкой кто-то умело манипулирует, а из всех наших подразделений разведка больше всех осведомлена о положении дел на фронте и в тылу врага.

– Да, мы знаем много, – согласился Шелест. – К примеру, удар САУ по мостам мгновенно отозвался на боевых возможностях немцев… простите, украинских нацистов. Они не получили боеприпасы и технику, идущую по железной дороге из Польши. И наши штурмовики тут же прорвали оборону под Салазарьево и продвинулись вперёд на пять километров.

– И что из этого следует?

Шелест, не мигая, выдержал взгляд генерала.

– То, что самоходка делает архинужное дело.

– Неподчинение командующему – тяжкий грех, – усмехнулся Самойлов.

– Ещё более тяжкий грех – искусственное затягивание войны.

– Значит, ты одобряешь деятельность «партизан»?

Шелест наметил скупую улыбку.

– Я сын России и приветствую всё, что делается ради её блага. Претензии к моей службе есть?

– Нет, – подумав, ответил Самойлов.

– Разрешите продолжать службу?

– Продолжайте.

– Одна просьба, товарищ генерал.

– Давай.

– Не спешите давать майору Великанову карт-бланш на ликвидацию… э-э, «партизан». Повторюсь: они делают нужное дело, и вы это знаете.

– Однако принцип единоначалия в армии никто не отменял. Что будет, если и другие боевые группы начнут анархически «партизанить» без суда и следствия? Действовать самостоятельно? Наступит хаос, и мы проиграем войну.

– Я тоже против анархии, но просьба остаётся. Думаю, «партизанская» операция в скором времени завершится.

– Почему?

– Сверху наконец снимут все запреты на обработку логистики снабжения врага и ликвидацию предприятий, работающих на ВСУ.

– Откуда такая уверенность? – Самойлов сощурился. – Прямые сведения из главка РОКа?

Шелест засмеялся.

– Честь имею!

Лицо полковника исчезло.

– Чёрт бы тебя побрал, полковник! – выговорил Самойлов, глядя на своё отражение в экране. – Хитришь ты что-то! Мог бы и прямо сказать.

«Впрочем, – пришла мысль, – что бы я тогда делал, если бы он признался?»

Отражение в пластине компьютера не ответило.

Россия-41, штаб обороны Донецкого бассейна. 1 июля, вечер, 19 часов

Программа «Сущность» сначала создавалась как нейросеть для защиты государственных секретов от криптовзлома хакерами не только любительского уровня, но и профессионалами спецслужб других стран. Какое-то время она работала превосходно, обрубая доступ в сети президентского пула и Министерства обороны, и стала прообразом глобального российского искусственного интеллекта, получив название «ИИРусь».