Блуждающая в Пустоте

Не было ни раздумий, ни колебаний. Повелитель Ночи вогнал свой золотой меч в грудь ближайшего человека, разом прикончив всякое сопротивление, и стащил бьющееся в агонии тело с сидения. Ремни порвались, когда легионер дернул за один из них резким рывком, перед тем как вышвырнуть его в коридор к прочим мертвецам.

Второй легионер вошел под жужжание сочленений брони, с точностью повторив первое убийство. Второй мужчина умер с позором, рыдая и умоляя, прежде чем был разрублен на части. Следом за ним в коридор отправились два противоперегрузочных трона, вырванные из своих креплений. Возвышающиеся фигуры намеревались очистить капсулу, чтобы внутри нее им хватило места стоять.

Марлона завозилась, размыкая удерживающие ремни, когда третий человек был убит и выброшен вон.

— Я уйду! — вопила она, — я уйду! Клянусь, я уйду!

Сгорбленная тень упала на нее, загородив тусклое красное свечение центрального аварийного освещения. Она подняла голову.

— Я знаю тебя, — прорычал господин искаженным воксом голосом. — Септим препирался с одним из смертных хирургов, чтобы дать тебе эту ногу.

— Да… да… — она думала, что соглашается. На самом деле, она не знала, говорила ли она вообще вслух.

Повелитель Ночи потянулся, чтобы захлопнуть бронированную дверь, оставив кровавую бойню по ту сторону.

— Пошел, — прорычал он брату.

Другой воин, вынужденный стоять в том же полусогнутом положении, дотянулся до центральной колонны и дернул за пусковые рычаги: первый — клац, второй — клац, третий — клац.

Капсула качнулась в своей раме, и завывание двигательных систем превратилось в отчаянный рев. Затем она тронулась, и Марлона почувствовала, как в тот же момент пол ушел из под ног, а желудок предпринял попытку переместиться в область глотки. Она не знала, вопила она или смеялась, пока они с грохотом неслись вниз к спасению, но похоже, она делала и то и другое.

Дельтриан был вынужден признать, что принятие решения далось ему с трудом. Талос дал ему конкретный план действий, а апотекарий (хоть и чересчур эмоционально) привел убедительные доводы. И тем не менее, они по-прежнему сводились к практичности и вероятности. Дельтриану это было известно лучше, чем кому-либо еще.

— Чтобы рассчитать шансы на выживание этого корабля в столкновении с флотом противника требуются вычисления, которые ни один биологический разум не в состоянии представить. Достаточно сказать, выражаясь понятным вам языком, шансы не в нашу пользу.

Если бы он мог улыбаться по настоящему, а не довольствоваться одним лишь выражением своего металлического черепа — на лице Дельтриана сейчас играла бы ухмылка. Он чрезвычайно гордился своим мастерством недоговаривать.

Вариель же не был ни взволнован, ни удивлен.

— Пошевели шестеренками, которые у тебя вместо мозгов, — сказал он. — Если эльдары так напуганы пророчеством, которое может осуществиться, это значит, что у Талоса есть шанс выжить в войне там внизу. И этот шанс — мы. Моего брата ждет нечто большее, чем бесславная смерть в пыли этого никчемного мирка — и я готов помочь ему всем, чем смогу.

Бесчувственный лик Дельтриана не изменился.

— Последние приказы Талоса все что остается существенным, — продекламировал он. — Это судно отныне — хранилище генного материала ста погибших легионеров Восьмого. Генетический материал должен достичь Великого Ока. В этом я поклялся Талосу. Я принес обет.

От последних слов ему стало на самом деле не по себе.

— Тогда уноси ноги. Я не стану этого делать. — Вариель развернулся к Септиму. — Ты. Седьмой.

— Господин?

— Подготовь свой транспорт. Доставь меня вниз, на Тсагуальсу.

XXIV Катакомбы

Десять тысяч лет назад крепость гордо стояла как один из последних великих бастионов несокрушимости Легионес Астартес в материальной вселенной. Пришествие Орденов Прародителей доказало неверность этого утверждения. Минувшие с тех пор века не были милосердны. Неровные изъеденные эрозией стены с бойницами вырастали из безжизненной земли, поврежденные древними взрывами и миллионами пыльных бурь.

Мало что осталось от огромных стен за холмами обломков, наполовину занесенных серой почвой. Там, где еще остались стены с бойницами, они были обветшалыми и без зубцов, лишенные былого великолепия и практически сровнялись с землей с течением лет.

Талос стоял посреди серых руин и смотрел, как гибнет «Эхо проклятия».

Он стоял посреди полуразрушенных, щербатых стен, а поднятый ветром песок колотил по его доспеху. Боевой корабль, медленно агонизируя, падал за горизонт, разбрасывая горящие обломки и оставляя за собой шлейф густого черного дыма.

— Сколько осталось на борту? — спросил женский голос. Талос не удостоил женщину взглядом. Он совсем забыл, что Марлона все еще была здесь. Тот факт, что она вообще задала вопрос, разительно отличал их друг от друга в этот момент.

— Я не знаю, — ответил воин. На самом деле ему было все равно. Его хозяева сделали его оружием. Он не чувствовал вины из-за утраты своей человечности, даже когда она заставала его врасплох в моменты, подобные нынешнему.