Блуждающая в темноте

– Убирайся, – как она не старалась, голос не звучал убедительно. Сзади ее настигал страшный монстр. Впереди – отвратительное существо, при мысли о том, что оно может к ней прикоснуться, Кристине становилось плохо, – оставь меня…

– Маленькая, маленькая глупая девочка, – зашипела тварь. Этот голос напоминал скрежет насекомого, прячущегося в темном сыром подвале, – Ты увидела реальный мир, здесь есть только железо и боль. И еще, смерть. Твоя смерть. И смерть всех тех, кого ты любишь.

Его глаза с нечеловеческой ненавистью впились в девушку. Мутные белесые глаза, чей цвет напоминал цвет омертвелой кожи.

– Ты надеешься выбраться отсюда, но шансов нет. Посмотри назад, и ты увидишь Создателя этого мира, он обещает тебе много мучений, много страха. Здесь нет никого, кому ты нужна. Жалкая трусливая девчонка. Остановись и прими свою неизбежную участь, иначе тело твое примет в себя гораздо больше железных игл, чем оно сможет выдержать.

Эти слова убили в ней последнюю решимость сопротивляться происходящему кошмару. Что-то внутри продолжало вопить о необходимости бежать к выходу, но этот голос ничего не смог сделать с предательской слабостью, разлившейся в теле. Наблюдатель видел смертельный страх в ее глазах. Он видел, как дрожат ее руки. И это его забавляло, безгубый рот расплывался в улыбке, и Кристина не могла понять, откуда в этом существе столько ненависти и злобы. Чьим оно было порождением, если чужой ужас и страх вызывал в нем такое удовольствие?

– Обернись, – прошипел он. Его тонкие паучьи лапы зашуршали по каменному полу, он залез на стену, усевшись у самого потолка, словно огромный чудовищный паук, – Хозяин хочет видеть твои глаза.

Могла ли она его ослушаться? Может быть, если бы не этот последний приступ страха. Нельзя очень долго держать лук натянутым, рано или поздно тетива порвется. Тетива ее духа была оборвана после страшных слов Наблюдателя, которые сломили жалкие остатки ее воли. И Кристина обернулась.

Огромное тело Цепня застыло в паре десятков футов от нее. Он громко и тяжело дышал, выталкивая из себя подземный воздух, доносивший до девушки его едкую вонь. Перед ним стояла высокая фигура человека в черной сутане, тот самый человек, что присутствовал почти на всех фресках длинного коридора. Его лицо скрывал темный капюшон из той же ткани, которой были накрыты мертвецы на алтаре. Он стоял абсолютно неподвижно. И перепуганная до смерти Кристина чувствовала его цепкий взгляд, оглядывающий ее с головы до ног. В сравнении с той страшной силой, которое излучало его присутствие, Цепень казался маленьким щенком рядом с огромной бойцовской собакой, готовой в любое мгновение перегрызть горло врагу.

– Теперь это твой Бог, – вновь произнес Наблюдатель низким шипящим голосом, – Только он ведает твоей жизнью. Только ему ты можешь поклоняться, пытаясь отсрочить смерть.

Человек развел полы сутаны, Кристина с изумлением и ужасом смотрела на его тело. Каждый дюйм его плоти был пронзен железными цепями, оплетающими тело, словно паучья сеть. Он держал в руках очень длинные тонкие иглы, при виде которых Кристину будто окатили ледяной водой.

– Сердце мира оплетено железными цепями боли и страха, так будет всегда. И если ты рискнешь избавиться от этих цепей, ценой этого будет твое собственное разорванное в клочья сердце. Бог этого мира покажет тебе границы боли и отчаяния. Он проведет тебя в самые темные глубины твоего сознания. А потом ты умрешь. Не было и никогда не будет смысла у твоей бесполезной жизни.

Кристина смотрела на пронзенную железом фигуру палача, и ее сердце начала наполнять ненависть. Горячая терпкая ненависть, вырывающая ее из удушающих обьятий страха. Тварь ошибалась, Кристина знала о своем смысле жизни. Она знала, ради кого стоит жить. И еще она видела стрелку дорогих сердцу часов, почти слившуюся с цифрой три.

– Ты не мой бог, – прошептала она, отступая назад, – и никогда им не будешь.