Блуждающая звезда

Елена помедлила, а затем решительно, словно бросаясь в пропасть, шагнула вперед.

Дверь со стуком захлопнулась.

* * *

Пропитанная водой земля под церковью плакала. Влага выступала из невидимых пор, пленкой скапливалась на стенах темницы и, напитавшись тяжестью, струйками сбегала вниз, холодя измученное мукой тело. Ангелу было зябко, а когда ледяные змейки ползли по изъязвленным раскаленным железом ранам, тело пронизывала боль, куда более сильная, чем та, которую причинил огонь.

Ангел устал. Он задыхался в сумрачной чаше подземелья. Ему не хватало неба.

Ангел устал настолько, что ему едва хватило сил поднять голову, когда скрипнула отворяемая дверь.

Это была она, его любовь — земная, что во сто крат прекраснее небесной. Это была женщина, с которой он разделил небо и свою душу. А позади ее стоял тот, кто пытался погасить пожар любви и непрестанно твердил о Боге, которого, в отличие от ангела, совсем не знал.

Медленно переступая по усеянному выбоинами полу, Елена подошла к распятому на стене юноше, Отец Ворд тенью следовал за ней. Ангел пристально вгляделся в столь милый сердцу облик любимой, и не мог не заметить перемен, произошедших с ней.

Прежде всего глаза — бегающие и несчастные, словно у провинившейся собаки.

Волосы, обычно лежавшие аккуратными волнистыми прядями, сегодня походили на тщательно расчесанную копну. Золотистый цвет побледнел и приобрел ломкость, свойственную и глазам.

И, наконец, губы. Они предательски подрагивали, а под нижней отчетливо виднелся тускло–багровый отпечаток — след куснувших нежную кожу зубов.

Ангел с трудом заставил себя отвести глаза от этого отпечатка. Кадык на его шее судорожно дернулся. Елена видела это непроизвольное движение и догадалась, о чем думает ангел. Повернувшись к ухмыляющемуся Отцу Ворду, девушка резко приказала:

— Святой Отец, оставьте нас.

— Как так? — попытался возмутиться Ворд.

— Ты не понял меня, священник?! — угрожающе процедила Елена. В ее тоне отчетливо звучали властные нотки, и священник спасовал перед ними.

— Хорошо, дочь моя, — пробормотал он. — Но я буду за дверью.

Елена смерила Святого Отца презрительным взглядом.

— Вон!

Лицо Отца Ворда передернулось. Он хотел что–то сказать, но не осмелился. Одарив Елену и юношу долгим многозначительным взглядом, священник вышел, оставив дверь чуточку приоткрытой.

Но Елену мало волновало, что Отец Ворд может подсматривать за ней. Оказавшись наедине с ангелом, девушка бросилась к нему и прижалась щекой к изуродованной багровыми шрамами груди.

— Господи, за что они тебя так!

Ангел промолчал, во взоре его было отчуждение. Глотая слезы, Елена извлекла платок и отерла им запекшуюся на лице юноши кровь.

— Господи! — вновь прошептала она.

И тогда ангел нашел в себе силы улыбнуться.

— Не упоминай имя Его всуе!

— Да–да, конечно! — Елена непонятно чему обрадовалась. — Ты жив, и это главное. Я спасу тебя.

— От чего?

— Они собираются объявить тебя бесом и сжечь на костре.

— Они не осмелятся.

— Теперь, да. Я добилась того, чтобы тебя освободили.

— Тебе это дорого обошлось! — с грустной улыбкой заметил ангел.

— Ничего, пустяки… — быстро проговорила Елена и, подняв глаза, осеклась, встретив внимательный взгляд ангела. В нем было не сочувствие, нет — невероятная брезгливость. Елена вздрогнула, почувствовав всю силу отвращения, нисходящего на нее от ангела.

— Но я должна была! Иначе они б убили тебя! И ты никогда б не увидел неба!

— А теперь?

— А теперь ты спасен! Священник отпустит тебя, и ты уйдешь из города.

— Меня ждет позорный столб, — рассудительно сказал ангел.

— Откуда ты знаешь?

— Я прочел это в твоих глазах.

Елена потупила взор.

— Любимый, — сказала она после небольшой заминки, и голос ее звучал буднично. — Ведь это не так уж страшно. Они вымажут тебя грязью, но ведь за городом есть река. Ты отмоешься и взлетишь в небо.

— А ты не подумала, нужно ли мне после этого небо?

Девушка возмущенно фыркнула.

— Ну, знаешь ли! Я пожертвовала ради тебя самым дорогим, что у меня было!

Ангел качнул головой.

— Ты пожертвовала самым дорогим, что было у меня. Когда–то давно я потерял Господа, сегодня я потерял любимую, а завтра потеряю небо. Ты спасала меня от огня. Но что есть огонь, который жжет тело, в сравнении с огнем, язвящим душу? Ты предала меня.

— Глупец! — Маленькая ручка злобно хлестнула распятого по щеке. — Глупец! Они сожгли б тебя, а завтра пришли бы за мной. Ты этого хочешь?

— Кто знает, что будет завтра. И кто знает, что будет через месяц? Время властвует над нами.

— Не кощунствуй! — строго приказала Елена, и ангел отчетливо различил в этих словах отзвуки голоса священника. — Он уже проклял тебя, а я не желаю, слышишь, не желаю быть проклятой! Надеюсь, ты будешь счастлив.

— Надеюсь, ты тоже, — эхом откликнулся ангел.

— Я приду посмотреть на тебя завтра.

И вновь прозвучало почти эхом:

— Я приду посмотреть на тебя через месяц.

— Глупец!

* * *

Толпа торжествовала. Ей дарили зрелище, роскошное зрелище! Зрелище унижения одиночки, возвышающее толпу до вершин горделивости.

— Это он! — кричали кухарки. — Говорят, он осмелился летать!