Блуждающая звезда

Святая церковь гуманна, но всему, даже гуманности, есть предел. Несмотря на свою мягкость, Отец Ворд счел возможным применить к упорствующему бесу особые меры. Беса жгли огнем, но он лишь улыбался, словно боль доставляла ему наслаждение. В конце концов От?ц Ворд решил обратиться к слову. Ведь в начале было слово. Он отпустил палача и со вздохом опустился на скамью. Скамья была обита жесткой кожей, покрытой застарелыми подтеками крови. Распятый на железных цепях бес висел на стене напротив. Бес продолжал улыбаться, и это раздражало Ворда.

— Ты улыбаешься! — громко заметил он. — Смотри, как бы не пришлось горько рыдать.

— Зачем?

— Огонь стирает улыбку, — пробормотал Ворд и тут же вспомнил, что опаляемый огнем крылатый человек, напротив, улыбался. — Тебя ждет костер, очищающее пламя!

— Костер вернет меня домой, на небо.

— Твой дом — ад!

— Ты глуп, священник! — рассудительно заметил юноша. — Глуп и завистлив. Ты ревнуешь красоту, доставшуюся не тебе, а другому.

— Чушь, — быстро отреагировал Отец Ворд, но в его голосе не было уверенности. Он встал, взял раскаленный прут и провел им по животу юноши. На белоснежной коже вздулся багровый рубец. Ангел улыбнулся, но oт внимательного взгляда Ворда не ускользнуло, как расползлись зрачки, превратив голубое в черное.

— Ты чувствуешь боль, — удовлетворенно констатировал Святой Отец. — Думаю, мы договоримся.

Юноша промолчал. Казалось, возможность договориться отнюдь не прельщает его. Святой Отец приблизил узкое лицо к белоснежному лику пленника.

— Ты хочешь обрести свободу? — Голос Ворда был змеино вкрадчив.

— Ты предлагаешь сделку?

— Да.

— А что потребуется от меня?

— Совсем немного. Ты улетишь и больше никогда не появишься в наших краях.

Юноша вздрогнул.

— И значит, Елена достанется тебе?

Отец Ворд недовольно поморщился.

— Не говори скабрезности, сын мой. Я слуга Бога и поступлю так, как будет угодно Ему.

— А Богу угодно…

— Да! — коротко подвел итог дискуссии Ворд. — Богу угодно.

— Тебе ли знать, что угодно Богу, — пробормотал юноша, и лицо его исказилось.

— Я верный слуга Господа!

Пленник не обратил внимания на высокопарное восклицание священника. Тяжело повиснув на цепях, так, что кольца кандалов до крови пронзили тонкую кожу, он прошептал:

— Боже, как это низко!

Лицо Святого Отца приняло возмущенное выражение.

— Ты хочешь сказать, что я преследую тебя из–за этой девчонки?

— Из–за чего же еще?

— Нет, сын мой. Твоя ужасная вина в том, что ты с помощью бесовских чар делаешь то, что непозволительно делать человеку.

— Но я ангел!

Ворд усмехнулся.

— Ложь. Хотя ты, кажется, искренне веришь в нее. Ты чудовище. Ты бес, принявший обличье ангела. Но я насквозь вижу тебя. Я вижу, как через твою белую кожу проступает чернота души!

Священник с размаху ткнул прутом в грудь юноши. Хотя металл остыл, бес скривился от боли.

— Ты заблуждаешься.

— Разве слуга Господа может заблуждаться?! Подобные слова осмелится произнести лишь слуга Сатаны! Но Бог милостив к заблудшим. Если ты отречешься от Сатаны и дашь обещание никогда не появляться в городе, он помилует тебя.

— Но если я отрекусь, — юноша пристально посмотрел на Ворда, — я стану чист. А значит, никто не вправе запретить мне остаться здесь.

Святой Отец стиснул тонкие губы.

— Вот, значит, как ты повернул! Не упорствуй, сын мой! Даже слуга Господа может потерять терпение.

Юноша никак не отреагировал на угрозу.

— Но я могу не отречься, а дать тебе обещание покинуть город. Что же тебе нужно, священник — мое отречение или обещание?

Лицо Отца Ворда застыло, превратившись в гипсовую маску. Оно словно умерло. Жили лишь глаза — суетливые, сомневающиеся, мечущиеся. Потом священник что есть сил хлестнул юношу прутом по лицу и закричал:

— Не искуси меня, Сатана!

Улыбнувшись, юноша заметил:

— Но ты не сказал.

У Ворда дрожали губы.

— Уйди из города, — едва слышно шепнул он.

— Вот ты и сделал свой выбор, священник! — В голосе юноши слышалось торжество победителя, однако Отец Ворд уже вполне овладел собой.

— Нас рассудит огонь! Завтра!

Бросив прут, Ворд выскочил из застенка. Ангел улыбался.

* * *

Быть может, Ворд мечтал об этом всю свою жизнь. Она пришла, пришла сама, пришла без приглашения и без принуждения. Она уже не осмеливалась надсмехаться над ним, напротив, он мог позволить себе с превосходством улыбнуться.

— Я ждал тебя, дочь моя.

Смиренно преклонив колена, Елена припала губами к руке Святого Отца. Священник воспринял выражение покорности от гордой девушки как должное. Он помедлил, наслаждаясь своей властью, и лишь после этого поднял девушку с колен.

— Сядь, дочь моя.

Елена повиновалась. Она уселась на краешек кресла и робко сложила руки на коленях. Отец Ворд устроился рядом, почти касаясь рукой полуприкрытого платьицем бедра девушки. Его черные глаза прятались за приспущенными веками, голос был полон елея.

— Я слушаю тебя, дочь моя.

— Святой Отец, — голос девушки дрогнул, — я пришла к тебе просить за ангела.

Отец Ворд изобразил недоумение.

— Какого ангела?

— Того самого, что схватили твои слуги.