Блуждающая звезда

— Надо сделать так, чтобы ты согласился на какое–нибудь условие. Что–то вроде небольшого испытания. Знаешь, боги часто подвергают людей испытанию.

— Что я должен сделать? Пройтись по морю или слетать на луну?

— Что ты! Что ты! — Бог замахал руками. — Меня засмеют, если я остановлю свой выбор на столь низкопробном шарлатанстве. Здесь требуется что–нибудь оригинальное. Этакое рыцарское испытание. Нечто вроде обета молчания.

Орфей хмыкнул.

— Чего удумал! Если я перестану петь, кто будет платить мне деньги?

Бог скривился, словно у него заболел коренной зуб.

— Да речь идет совсем не об этом. Пой сколько влезет.

Я сказал это так, к примеру. Ну, хочешь, возьми обет месяц ходить спиною вперед.

— Чтоб я, член божественного совета, ползал раком? Не бывать этому!

— Да, не совсем удобно, — согласился бог. — А как ты посмотришь на то, чтобы недельку попоститься?

Орфей ответил мрачным взглядом.

— Завтра начинаются Великие Мистерии. Ты хочешь, чтобы меня приняли за идиота?!

— М–да! Трудная ситуация. Может быть, ты сам придумаешь что–нибудь?

— Я не знаю. Вот что, отдай мне ее просто так, а я сочиню за это в твою честь хвалебную оду.

— Само собой разумеется, что ты сочинишь в мою честь оду. Но вот отдать ее тебе без испытания я не могу. Подорвет авторитет власти. Как член божественного совета ты должен понимать это.

— Заладил — член, член! — рассердился Орфей. — Тогда назначай испытание!

— Ну хорошо, давай поступим таким образом. Я наложу на тебя заклятие… Формальное, конечно, — поспешил прибавить бог, видя, что Орфей намеревается возразить. — Заклятие следующего рода. Я отпускаю Эвридику, но с тем условием, что она пойдет вслед за тобой, а ты должен будешь ни разу не оглянуться. Если же ты оглянешься, она останется у меня. — Бог хихикнул. — Я давно мечтал о симпатичной пухленькой экономке. Ну как, согласен?

Орфей засомневался.

— Подозрительно все это. Какую выгоду извлечешь ты?

— Самую прямую. Если ты оглянешься, то тем самым будет подтверждена неотвратимость божественной воли. Если же ты справишься с испытанием, все узнают о моем благородстве и добросердечии. Тоже недурная реклама.

— А ты хитер! — Орфей усмехнулся.

— Приходится быть хитрым. Жизнь такая.

— Ну ладно, допустим, я соглашусь. Когда все это произойдет?

— А когда хочешь.

— В таком случае прямо сейчас.

Бог хитровато сощурил левый глаз.

— Что, соскучился по пухлым сиськам?

— Не смей говорить о моей женщине в подобном тоне! — потребовал Орфей.

— Хорошо, хорошо…

Обернувшись к темному проему, бог закричал:

— Гермес! Гермес, собачий сын!

Появился Гермес, жирный и лениво позевывающий.

— Что тебе, пес?

— Как ты смеешь разговаривать со мной подобным тоном?!

— Ну, если я собачий сын, а ты мой отец, то следуя абсолюту, можно придти к заключению…

Бог подскочил к разговорчивому юнцу и с размаху влепил ему затрещину.

— Слышал, какой умник? — вопросил он, оборачиваясь к Орфею. — Наглец! Дешевка! Ученик софистов!

Гермес обиделся.

— Да они тебя шутя за пояс заткнут!

— Сам заткнись! — велел бог. — И чтоб я больше от тебя подобного не слышал. Садись и пиши.

Пробурчав что–то нечленораздельное, Гермес нехотя устроился за небольшим столиком, который по собственной инициативе выскользнул из чрева дворца. Взяв в руку парке–ровское перо, юнец осведомился:

— Чего писать–то?

— Пиши! — Бог вдохновенно закатил к небу глаза и начал диктовать:

— Я, великий Вседержитель, бог неба и земли, заключаю договор с членом божественного совета…

— Не части! — перебил Гермес.

Бог поубавил тон.

— Орфеем, согласно которому, то есть договору, обязуюсь добиться возвращения жены… — бог вопросительно взглянул на певца, тот кивнул, — … жены вышеозначенного Орфея, похищенной неизвестным, при условии, что тот, то есть Орфей, пройдет следующее испытание, а именно проделает путь от моего дворца до парадных ворот, ни разу при этом не обернувшись. В противном случае жена вышеозначенного Орфея остается у того, кто является ее владельцем в настоящий момент. Написал?

— Настоящий момент, — пробормотал Гермес и поднял голову. — Готово.

Забрав у сына перо, бог протянул его Орфею.

— Подпиши.

Тот на мгновение заколебался, но потом все же вывел свое имя. Рядом появились размашистая подпись бога и дата.

— Все формальности соблюдены. Сейчас приведут твою подружку.

Орфей издал глухое сопение, воспринятое богом в свой адрес.

— Ты не думай, что это сделал я. Ее похитил мерзавец Гадес. Сам знаешь, он мастер на подобные проделки. Я лишь отбил ее, чтобы вернуть тебе. — Орфей засопел еще громче. — Ах да, — спохватился бог, — ведь ты должен умолять меня, петь мне свои чудесные песни…

— А не пошел бы ты! — недвусмысленно предложил Орфей.

— Так не положено, Орфей. Ведь ты, как член божественного совета, должен думать об авторитете власти.

— Ну хорошо, — сдался певец. — Что петь–то?

— А хоть вот эту… — Бог прокашлялся и тоненько затянул:

— Где вы теперь, кто вам целует пальцы…

Орфей подхватил мелодию, старательно подстраиваясь под фальшивый тенорок бога. Гермес беззвучно хохотал, повернувшись к ним спиною. Жирные плечи его тряслись, словно куски свиного студня.