Блуждающие души

Я задумался: одна и та же вода держала меня

и мою семью

на последнем вздохе.

          И мне захотелось уйти.

Поэтому я вернулся в пустоту, к родителям, к Май, Вэн и Хоангу. Мы обнялись, и на секунду, клянусь, я почувствовал их кожу на своей, парфюм Ма ударил в ноздри, волосы Вэн кололи кожу.

На секунду я готов был поклясться, что я жив.

28 Март 1987 – Лондон

Цветы на вишневых деревьях готовились к торжественному появлению на улицах и парках Лондона, словно танцоры, ожидающие за кулисами, когда же поднимут занавес. Птицы – вяхири, воробьи, малиновки и сороки – пели и трепетали крыльями. Том предложил сходить на прогулку, после того как Ань призналась, что никогда не видела Букингемский дворец. «Можем встретиться у станции “Грин-парк” и пройти через сквер до самых ворот дворца, – объяснил он накануне по телефону. – Заодно посмотрим на смену караула».

С Томом Ань познакомилась в январе в бухгалтерской фирме, в которую устроилась. Со швейной фабрики она ушла больше года назад, но все еще скучала по своим друзьям, по вьетнамскому языку, по парням из китайского ресторана на Кингсленд-роуд. Ее новый офис находился на пятом этаже высокого белого здания в переулке рядом с Кэннон-стрит. Яркое освещение слепило, потолки были низкими, а маленькие рабочие столы теснились в крохотной комнате, где стоял запах сигарет и несвежего кофе. Будни проходили под непрекращающийся гул клавиш и факсов, хруст листов бумаги и трезвон телефонов. Но зато это была приличная работа, с пенсией, с фиксированными часами и хорошей зарплатой, – работа, где Ань была единственной азиаткой на всем этаже, если не считать бухгалтера-индийца, сидевшего в другом конце комнаты.

Том пришел к ним как аудитор – темный костюм и портфель подчеркивали его волосы и глаза, а долговязая фигура неловко смотрелась в тесной комнате – все обернулись к нему, а затем к ней. Взгляды коллег метались между ними, как бы говоря: «Еще один!» – хотя Ань видела, что он не вьетнамец, его кожа была намного бледнее, чем у нее. Ее начальник провел Тома в свой кабинет, а через десять минут вышел обратно, чтобы пригласить Ань присоединиться к ним. Он представил их друг другу и сказал, подмигнув:

– Ань покажет вам офис. Может, вы вместе пообедаете. – Оба сидели напротив него, уставившись на свои колени и стараясь не смотреть друг на друга.

В течение следующих нескольких дней Ань показывала Тому район вокруг собора Святого Павла, водила на обед в кафетерий и в местечко с сэндвичами на соседней улице. Она узнала, что он родом из Гонконга, но родился в Лондоне. Родители дали ему английское имя, чтобы закрепить «принадлежность» к Англии: об этом приходится вспоминать каждый раз, когда он с кем-то знакомится. Его отец был врачом в больнице Гая, и родители надеялись, что Том пойдет по его стопам, но он совсем не интересовался этой сферой.

– Я не переношу вида крови, – признался он, поморщившись. – Меня от нее передергивает. – Однако Тому с легкостью давалась математика, он слышал, что аудиторская деятельность хорошо оплачивается и обещает стабильность в нестабильной экономике, поэтому не раздумывая начал строить эту карьеру.

Все в офисе вдруг стали пытаться сосватать их, искали любые предлоги, чтобы они работали вместе, просили Ань показать Тому, как пользоваться принтером, или объяснить, где находится ближайшее почтовое отделение. Она понимала, что коллеги хотели как лучше, но устала от того, что они лезут не в свое дело, полагая, что раз Ань и Том азиаты, то им суждено быть вместе. Удивительное отсутствие воображения! На самом деле Ань была уверена, что, если бы не постоянное вмешательство коллег, они с Томом начали бы встречаться гораздо раньше. А так, лишь в свой последний день работы в фирме, когда аудиторская проверка была закончена, Том попросил Ань порекомендовать лучший вьетнамский ресторан в Лондоне. Услышав ответ – «Cây Xoài, в Пекхэме», – он тут же заявил: «Мы просто обязаны сходить туда вместе, в следующую субботу».

В тот день она вернулась в квартиру 3Б сияющей. Братья сразу же заметили в ней что-то странное, какую-то легкость, которой раньше не было.

– Чему это ты так улыбаешься? – поинтересовался Минь. Ему было уже двадцать два года, он работал на полную ставку в магазине «Теско» на соседней улице. С годами Минь немного отдалился от своих друзей, но все равно частенько возвращался домой поздно, бог знает откуда и от него разило бог знает чем, но Ань больше не пыталась узнать про эту сторону жизни брата, которую он держал в строгом секрете.