Блуждающие огни

— К сожалению, да, товарищ капитан. Поступило уже три донесения о налете на кооперативы.

— Где?

— Дежурный велел передать вам: в Рачинах, Ходышеве и на почту в Посьвентном.

— Черт возьми, ведь это же в разных концах!

— Вот именно, товарищ капитан!

— Ладно, едем.

Мать, которая вошла как раз в комнату, услышала только последнюю фразу.

— Вот тебе и на́, опять чайку не успеешь выпить?

— Я должен ехать, мама. Извини, дорогая.

— Так точно, надо ехать, ничего не поделаешь, — подтвердил Олиевич.

Встревоженная мать поспешила на кухню, и по шелесту бумаги, доносившемуся оттуда, нетрудно было догадаться, что она не хочет, чтобы только что испеченные для сына рогалики зачерствели. Вскоре Элиашевич и его шофер с бумажными свертками в руках торопливо сбежали вниз к поджидавшей их у крыльца машине. Отодвинув занавеску, мать успела увидеть, как сын помахал ей рукой. Она перекрестилась, погасила свет в комнате и долго всматривалась в темноту.

В последнее время Элиашевичу было нелегко. Все началось с известия об убийстве милиционера Сталбовича. Преследование оперативным отрядом Корпуса внутренней безопасности банды было безуспешным, не удалось узнать ничего конкретного о ее месторасположении и из других источников. Несомненно, стычка бандитов с милиционерами была случайной; но это не меняло сути дела — бандиты не побоялись напасть на милицейский патруль средь бела дня. С помощью Курецкого и членов его семьи по хранившейся в оперативных документах фотографии был опознан Рысь из банды Рейтара. Эти же свидетели в один голос подтвердили, что кто-то из бандитов, угрожая им, упомянул имя Рейтара. Это был первый за долгое время сигнал о действиях его банды. Пришла пора реализовать разработанный вместе с Карным план. Он был прост и поэтому выполним. Было решено выпустить в районе Рудского леса «дезертира». Снабдив его надежной легендой и широко распространив слухи о том, что органы госбезопасности разыскивают его, Карный и Элиашевич рассчитывали, что рано или поздно либо банда наткнется на него, либо он сам нападет на ее след.

Элиашевич сидел у Карного, когда в дверь постучали и в кабинет вошел атлетического сложения мужчина в возрасте немногим более двадцати лет.

— Познакомьтесь, товарищи, — предложил Карный.

— Элиашевич.

— Жачковский.

Элиашевич не знал, это его настоящая фамилия или же кличка.

— Вот и ваш «дезертир», товарищ Элиашевич.

Жачковский взглянул на Элиашевича и улыбнулся. Тот сказал шутливым тоном:

— Ну что ж, тогда будем вас ловить.

Жачковский долго изучал свою легенду, потом они втроем тщательно анализировали ее, выискивая слабые стороны и внося соответствующие коррективы. Затем еще в течение трех дней Элиашевич рассказывал Жачковскому о местности, людях, Рейтаре и его банде. О плане внедрения Жачковского в банду знали только трое — начальник воеводского управления госбезопасности, Карный и Элиашевич. Оставалось решить вопрос о надежной связи. А это было самым трудным, самым опасным для обеих сторон, особенно для Жачковского. В конце концов остановились на тайниках. Решено было на всякий случай устроить несколько тайников в разных местах, чтобы Жачковский мог при возможности оставить весточку. В условленное время их должны были проверять. По соображениям безопасности решили отказаться от непосредственных контактов. Жачковскому была предоставлена полная свобода действий, вплоть до прекращения операции. Воинским подразделениям и службе безопасности даны указания, чтобы каждого, кто сошлется на Карного или Элиашевича, немедленно доставляли в штаб. В случае непредвиденных обстоятельств Жачковский должен был действовать по своему усмотрению.

— Ну что, дружище, с богом? — сказал, прощаясь, Элиашевич.

— Спасибо. Готовь пол-литра, когда вернусь в Ляск.

— И бигос.

— Можно и бигос, это мое любимое блюдо.

Они пожали друг другу руки, и Жачковский скрылся за дверью.

Проезжая по темным улицам городка, Элиашевич перебирал в памяти последние важнейшие события. Какой сегодня день? Суббота. Прошла уже неделя, как Жачковский скитается по окрестностям Рудского леса. Где он может быть сейчас? Очевидно, бродит где-то в одиночку по лесам и полям. А погода отвратительная. Ночь темная, моросит мелкий, уже осенний дождик. Свет от фар газика с трудом пробивает кромешную тьму. Несмотря на то что Элиашевич сидел в закрытой машине, его била дрожь, и он поднял воротник плаща.