Блуждающие острова (СИ)

"Бог щедр и любовь у него крылатая... но продолжай... мне интересно..."

"Я проснулся в камере изолятора... меня арестовали по доносу... потом было нашествие грязи, война с собаками... я воспользовался суматохой и бежал, присоединился к беженцам от войны...

Каждый день можно видеть, как они идут от восхода до заката... исходят на небо...

Помню, я остановился, сел на камень и заснул... и очутился в кромешной тьме...

Я стоял, когда Ева наткнулась на меня... а потом появился ты... я подумал, что ты следил за Евой... ты шел за ней как шпион..."

"Скажешь тоже... я что, похож на шпиона?.."

"И вот мы стоим лицом к лицу, склоняясь крыльями..."

"А у нас есть крылья?.."

"Они мыслятся и во всем обнаруживаются... они будут нужны, когда, оставив все смертное, мы воспарим к богу..."

"Умеешь ты обнадежить..."

"Оставим тревогу и уныние и пойдем дальше другими, какими еще не были...

Не мы причина перемен, даже если у власти сложилось о нас такое мнение... и здесь мы не в изгнании, а из-за неудачного плавания и волнения моря..."

"Море опять волнуется... прибой исполняет что-то шумное из Брамса, вроде немецкого реквиема..."

"А вот и Ева... что с тобой?.. ты пополнела... ты беременна?.. и от кого?.. не утаивай жениха от нас..."

"Это не брат..."

"Скажи, кого ты родишь?.. или сразу двойню?.."

Ева присела на корточки, изобразила родовые муки и тут же стала рожать...

"Что вы возомнили себе?.. оставьте... это не смешно..."

"Я не против... пусть рожает... и лучше сразу близнецов..." - историк невольно вздохнул...

Одного близнеца историк увидел, другого коснулся... прикосновение доставило ему удовольствие...

Избавиться от этого заблуждения историк уже не мог, что дало повод полковнику посмеяться от души, а Еве расплакаться...

* * *

Ночь пришла и ушла... встал день, и странствие странников продолжилось в состоянии меланхолии, безумия и отчаяния, ни на чем не основанного, вызванного ложными впечатлениями...

Историк шел и думал о близнецах... он любил их обоих как своих собственных детей...

Полковник размышлял: эти глупцы мнят себя изгнавшими нас, но и они будут гонимы... смерть всех найдет... я вижу ее, она кружит, настигает и убивает...

Как говорил еврей, лишь по видимости они преследователи, а не по истине...

Полковник приуныл, небо помрачнело... Ева тоже...один историк радовался, веселил, играл с детьми... им уже не чужды были желания, страхи...

"Именно таким я помню себя... потом я стал сиротой... тетя говорила, что отца взяли на небе живым, небожители узнали в нем избранного, но ошиблись, и он претерпел всяческие унижения...

И эта кара небесная перешла ко мне по наследству... я устал от унижений..."

"Что ты сказал?.." - полковник остановился...

"Я сказал, что устал..."

"Еврей говорил: усталость - главная причина перемен... всему рожденному свойственно изнеможение и изменение..."

Полковник умолк. Задумался...

Размышления полковника прервал шум прибоя...

"Однако, ветер усилился, нам надо подняться выше, вода прибывает, уже все внизу затопила, и скоро молитвы Евы сделает тщетными, если только мы не превратимся в рыб или в птиц, что уже было однажды с теми, кто жил на этих островах, и кого мы называем блаженными и счастливыми..."

Полковник забылся, заговорил вслух...

"Полковник, как странно ты говоришь... на каком языке?.."

"На птичьем... еврей научил... я уже говорил, что сидел в яме с евреем... тело его было изувечено старостью и пытками, изъязвлено, а душа как у ребенка... он только меня туда пускал добровольно и сознательно... место это было достойно избранных, а не меня...

Он верил, что все мы переселимся в другое небо, по его мнению, оно лучше, чем наше...

Еврей исчез ночью... перед исчезновением он говорил со мной... он излечивал меня словами, которые я не понимал... звучали они ритмично и мелодично, как изысканная поэзия или музыка... каждое слово таило в себе какую-нибудь тему, для которой он подбирал подобающий стиль изложения...

Его слова заставляли меня то напрягаться, переживать, то действовали успокаивающе, доставляли удовольствие... я исполнялся благих надежд, ждал явления бога и его ангелов...

И бог нисходил, неся с собой сон и избавление от боли ран и страха...

Я звал еврея божьим одуванчиком... тело у него было тонкое, как стебель, а голова просто огромная, с вьющимися волосами, как у гиацинта..."

"И как ты попал в яму?.."

"Меня просто столкнули... еврей посмотрел на меня, сказал, что он не чужой мне..."

"А он на самом деле был не чужой?.."

"Даже неодушевленное испытывало влечение к нему, и бессловесное... деревья с листьями и плодами тянулись к яме, и птицы роняли в яму еду и все прочее, в чем мы испытывали необходимость...

Это он объяснил мне, что я состою из души и тела, и, как ему казалось, обладаю умом, но все это не мое личное...

Помню, я спросил его, где я был, когда меня не было, и куда я денусь, когда они меня убьют... чего еще можно было ожидать от чужих?.."

"И что он ответил?.."

"Он вздохнул, и лицо свое укрыл ладонями, как будто ожидал увидеть нечто ужасное...