Блуждающие в Хроносе

– Да, я это уже не потяну, но ведь теперь есть ты, – с гордостью посмотрев на лейтенанта, произнёс капитан. – И потом, я все равно ничего больше не умею. Воевать и служить на благо государства, вот и все мои навыки, – замолчав на мгновение, старик потёр ноющее плечо и продолжил: – Знаешь, меня столько раз ранили, что я уже и не помню, что значит жить без боли во всем теле. И с каждым серьёзным ранением я всё ждал достойной смерти, но она так и не пришла, я уже думал, что проклят жить, пока не начну ходить под себя и, пуская слюни пузырями, дрыхнуть в собственных нечистотах. А когда сменили весь гарнизон, то единственное, что я создал… видя к чему это приводит, меня посетило отчаяние с явным желанием прыгнуть на меч и прекратить сие подобие жизни. И все же, что-то меня сдержало. Надежда, быть может. А спустя месяц появляешься ты. И вот, теперь я лишь сторонний наблюдатель за твоими действиями. Можешь считать меня сентиментально настроенным стариком, но я верю, что ты все исправишь, – капитан улыбнулся, сверкнув синими глазами, в которых на мгновение показалась та сила, что некогда была в этом человеке.

Ялмар, не в силах посмотреть в глаза Ингольфу, покивал головой, отведя глаза в сторону.

Почему же он ощущал замешательство? Ведь он ничего не должен этому человеку, ничем не обязан. Впрочем, как ничего не должен любому из живущих, и как только дело будет сделано, он уйдёт туда откуда пришёл, оставив свою фальшивую жизнь.

Попрощавшись с капитаном, воин, тяжело переставляя ноги, поплёлся к выходу, возле которого его поджидал довольный Томми. Улыбка сползла с его лица, как только он разглядел чёрную тучу висевшую над головой шефа.

Пройдя вместе несколько этажей в молчании, воришка вдруг решился озвучить свои мысли:

– В тебе идёт борьба… борется прагматизм который подкреплён горьким опытом и желание совершать поступки ради высоких целей. Второе присуще юнцам.

– Ты ещё про двух волков внутри каждого человека расскажи, – раздражённо кинул Ялмар, уставившись в пустоту перед собой.

– Не настолько же я банален, – ответил плут, натянуто улыбнувшись. – Слушай, а когда… когда ты потерял веру в людей?

– Не сказать бы, что она потеряна безвозвратно, но я помню момент, когда её основание начало подтачиваться… – Томми и раньше выступал штатным психологом, и сейчас его внимательные уши были готовы к экстренному приёму пациента, которому требовалось выговориться. – На второй год клановых войн, когда мы разбили захватчиков, посягнувших на нашу землю, конунг по имени Эйрик Добрый, под чьим знамёнами я служил, решил, что нельзя упускать момент и надо продолжить поход, вплоть до Ледяного моря, дабы обезопасить наших людей от возможной угрозы в будущем. В силу своей юношеской наивности, я конечно верил в эти лозунги и отправился вместе со всеми, тогда мне было семнадцать лет. Поход продолжался ещё четыре года. Мы пополняли войска, набирая людей на захваченных нами землях. И вот, мне двадцать один год, я стою на берегу Ледяного моря, осматриваю свою роту, и понимаю, что никого среди них не узнаю, что все, кто вышел со мной из родного клана, остались в земле, далеко от дома. Король Эйрик, как он себя тогда окрестил, отдаёт приказ идти на восток, в сторону богатых портовых городов…

Они подошли к каменным перилам, что с четырёх сторон окружали небольшой сад с двумя деревьями и шестью опорными колоннами по бокам зала. Две большие сферы света парили у потолка, на разных концах помещения. Освещение переливами пробивалось сквозь раскидистые кроны деревьев и полосками света тянулось к мокрой траве у основания извилистых корней. Между деревьями стояла мраморная поилка для птиц с кристальной водой, которая, судя по всему, никогда не использовалась по назначению.

– В тот момент ты ушёл и отправился в свободное плавание? – облокачиваясь на перила, спросил плут.

Ялмар упёрся ладонью в холодную каменную ограду, задумчиво наблюдая за танцем падающего листа, сорвавшегося с ветки.