Блуждающий Неф

После долгих споров высокое собрание зашло в тупик. Гешек и Этиора желали лететь в столицу, Арбинар, подальше от хабиба Бата. Балумут хотел спасать Маргину.

Вава и Жужу предложили поискать волшебника Тартифа, а Лотт с Ветой соглашались со всеми, но как дальше поступить, придумать не могли.

Один Русик заглядывал всем в рот и заразительно смеялся, отвлекая всех от решения проблемы. Он же её и решил. Когда все замолчали, утомлённые спором, он сказал в тишине:

— Нужно лететь в разведку.

Это простое и правильное решение вначале не поняли, а, разобравшись, принялись тискать Русика в объятиях.

— А кто полетит? – спросила Вета, напряжённо осматривая всех.

— Кто-кто, мы, — ответил Жужу, зависнув перед ней в воздухе.

— Вы не долетите, — возразил Гешек, — к тому же нужно определиться, где мы сейчас находимся.

— А кто же тогда? – изумлённо спросил Вава.

— Я Русика не пущу, — нахмурилась Вета.

— Давайте, определимся, где мы, а там посмотрим, — сказал Лотт, положив руку на плечо Вете. Та сердито скинула его руку и упрямо повторила:

— Я Русика не пущу!

Лотт и Гешек, а с ними Балумут, Вава, Жужу и Русик, отправились на край острова, чтобы осмотреть окружающее пространство.

Придя на место, Гешек глянул вниз на пенистое море, а потом вдаль, туда, где море синим туманом переходило в землю. Там находился материк, на котором располагалось королевство Армильйон и его столица, Арбинар.

Сзади у них, за летающим островом, находился материк страны Харданат, а между ним и летающим островом – остров Зелёный.

— Какая красота, — сказал Балумут.

— Давай как-то назовём наш летающий остров, — сказал Вава.

— Зачем? – спросил Лотт, всматриваясь вдаль и пытаясь рассмотреть дальние берега.

— А чтобы звучало красиво, — согласился Балумут.

— И как мы его назовём? — спросил Лотт.

— Летающий шмель, — прожужжал Жужу.

— Какая ерунда, — хмыкнул Гешек.

— Таинственный остров, — мечтательно сказал Балумут.

— Какой остров? — спросил Вава.

— Таинственный, — объяснил Балумут, — название нашему летающему острову.

— А что? В этом что-то есть, — улыбнулся Лотт.

— Главное – красиво, — сказал Балумут.

— Называйте, как хотите, — махнул Гешек, — что будем делать?

— Я полечу, — сказал Русик, — найду маму.

Лотт посмотрел на Русика, вздохнул, и сказал:

— Другого выхода нет, только тебе одному туда нельзя. Полетишь с Вава и Жужу.

— Правильно, мы за ним присмотрим, — сказал Вава.

— До острова долетите на Русике, — объяснял он Жужу, — а там Русик спрячется, а вы полетите в разведку.

Жужу и Вава согласно закивали своими головками.

— Полетите сейчас, — сказал им Лотт, — а то из дома вас Вета не выпустить. Русик подошёл к Лотту и, подняв на него синие глаза, сказал:

— Папа, ты можешь не беспокоиться, мы всё сделаем правильно.

— Лети сынок, — сказал Лотт, отпуская его. Вава и Жужу прицепились ему за спину и Русик, взмахнув крыльями, взвинтился в воздух, превратившись через мгновение в точку.

Лотт опустил голову, скрывая слезу, и думал о том, что он скажет Вете. Балумут, занятый мыслями о своём Таинственном острове, не подозревал, что он попал в точку, и что остров ещё не открыл всех своих тайн.

А Гешек мечтал только об одном – как можно быстрее смыться в Арбинар, а там они с Этиорой затеряются так, что никакой хабиба Бата их никогда не отыщет.

***

— Что они решили? – спросил Он, подходя к открытому окну, стекла которого выдержали бы и океанскую глубину, и безвоздушное пространство. Автономный секретарь, меняя форму, чтобы трансформировать голосовые связки, на мгновение расплылся и ответил тембром и голосом, который более всего нравился Ему.

Что, впрочем, совсем не важно, так как информацию они могли транслировать любым другим способом, но ему хотелось отработать свой образ, стопроцентно приближаясь к действительности.

— Они решили послать младенца, — ответил секретарь, транслируя объёмное действие. Секретаря звали РХМ2204549050954-05045-08880, но Он называл его Рохо, что, по сути, тоже не существенно. На этой планете, так неожиданно получившей станцию репликации, всё не важно, ведь Он просто развлекался, имитируя деятельность, которой от него в ближайшую тысячу лет никто не ждал.

— Младенца, — ласковой интонацией повторил Он, любуясь со стороны своей ортосибарической сеткой и поправляя поперечные генусоиды.

— Да, младенца и двух Apidae sociales, — выковырял из памяти Рохо.

— Забавно, — сказал Он, пытаясь найти в этом что-то забавное для своего эго. Он посмотрел на море, плескающееся внизу, потом потянулся симпотами до суши, ощущая биологическую жизнь и её биение, прощупывая сеткой каждую клеточку, вбирая информацию и утрамбовывая её, так, на всякий случай, в свои пустые глифомы, собираясь потом медленно поковыряться в ней, ощущая дуновение Творца[19].

Он забросил сеть подальше, но, вдруг, почувствовал далёкую упругую стенку, которая остановила Его и не дала продвигаться дальше. Он собрал больше энергии, чтобы изменить энтропию и ощутить препятствие, но оно неожиданно пропало, чем привело в недоумение Его никогда не сомневающееся эго.